Ряд методов ведения войны прямо запрещены договорными и обычными нормами международного государственного права. В частности, запрещается грабеж — насильственное отнятие частной собственности у граждан неприятельской стороны вторгающейся или завоевывающей армией.

Грабеж определяется как военное преступление уже в докладе учрежденной после Первой мировой войны Комиссии по ответственности, а также в Уставе Международного военного трибунала (Нюрнберг), созданном после Второй мировой войны. Четвертая Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 года также запрещает грабеж.

Статья 16: «Каждая находящаяся в конфликте Сторона будет содействовать мероприятиям по розыску убитых и раненых, по оказанию помощи потерпевшим кораблекрушение и прочим лицам, подвергающимся серьезной опасности, а также по их ограждению от ограбления и дурного обращения».

Гаагское положение также запрещает грабеж при любых обстоятельствах. Запрещение грабежа закреплено во многих военных уставах и наставлениях. Грабеж является преступлением по законодательству множества государств. Это запрещение было применено в целом ряде дел, рассматривавшихся в национальных судах после Второй мировой войны.

Грабеж также является преступлением во время немеждународных вооруженных конфликтов, когда дело касается ситуации насилия внутри страны.

Например, в своем решении по делу Военной хунты в 1985 г. Национальный апелляционный суд Аргентины применил норму о запрещении грабежа, содержащуюся в Гаагском положении, к действиям, совершенным в ситуации насилия внутри страны.

Собранные Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов и их пособников и Фондом исследования проблем демократии многочисленные свидетельства жертв и очевидцев доказывают, что в районах боевых действий украинские вооруженные силы и нацподраз-деления подвергали грабежу мирное население Донбасса начиная с 2014 года.

Будук Дмитрий Николаевич, 38 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь:

«Еще в 2015 году ВСУ забирали машины. Крали всё подряд! Забирали вплоть до кованых ворот. Был случай, рассказывали, с дачи забрали стиральную машинку с бельем. На «Новой почте» была надпись «не принимаем от военных посылки на Западную Украину», то есть знали, что это украдено. Кто с Западной Украины почтой отсылали — хуже немцев во время войны».

Саламатин Сергей Николаевич, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь:

Саламатин Сергей Николаевич

«15 марта мы с кумом, Бондаревым Андреем Анатольевичем, поехали за водой. На пути обратно нас остановили два бойца. Судя по кепкам, это был «Азов», у них было вроде свастики что-то та кое. Лица закрыты у обоих до носа, темная одежда, кепка со свастикой. Один был вообще молодой, лет 23–25, но по тому, как он себя вел, какой-то неадекватный. Второй был постарше, он больше молчал. Они у нас забрали машину. То есть они нас заставили выйти из машины, поставили, забрызгали газом, попытались избить. Потом, когда уже начали садится в машину, забрали у кума ключи, заставили выложить все из карманов, соответственно, ключи от машины тоже, схватили ключи и залезли в машину. Кум просто лег на капот. Он буквально только три месяца назад, может четыре, купил эту машину за десять тысяч долларов, долго собирал. Они наставили на него оружие, сказали: «Слазь, а то пристрелим», и когда он отошел, они просто уехали. У меня телефон заряжался в этот момент от его машины. И мой телефон уехал вместе с машиной, благо был отключен».

Костюк Андрей Викторович, военнопленный, сержант, 54-я механизированная бригада ВСУ:

Костюк Андрей Викторович

«Да, воровство было. У нас люди из обеспечения, они должны были снабжать бойцов всем необходимым, но они занимались другими вещами. Я видел, как они несли сварочный аппарат вместе с командиром взвода, мангал. Зовут его Артем Владимирович, старший лейтенант. В тех домах, в которых мы расположились, мы отдыхали после несения службы. Несение службы подразумевает собой нахождение на позициях, за селом в окопах. Но помимо тех домов, в которых нас поселили, начали взламываться другие и оттуда выносились сварочные аппараты новые. Воровали инструменты, посуду дорогостоящую, мангалы кованые, котелки. Я знаю, что это стоит немаленьких денег. Я видел людей со слезами на глазах, которые потеряли многое после бомбежек и еще это в дополнение… это очень неприятно. С магазинов тоже были кражи. В селах Сладкое, Таранчуки было. Был открыт магазин, точнее взломан. Туда приходили с мешками, было «самообслуживание» и оттуда выносили абсолютно все».

Кодак Андрей Юрьевич, 36 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь:

«Когда я зашел в школу, чтобы найти воды, я увидел там столько всего. Там была не только вода. Плитки, обогреватели электрические — там было всё. Школа № 67 на улице Грушевского. До этого там базировались украинские военные в подвале, на первом и втором этаже, а на третьем их не было. Товар был не новый, не в упаковках. Серебро у них нашел с ценником. Машины угнали. Там автобусы и машины спаленные стоят в той школе».

Щербаков Денис Викторович, военнопленный, военнослужащий, 56-й отдельной мотопехотной бригады ВСУ:

Щербаков Денис Викторович

Сергеенко Алексей Владимирович

Луценко Евгений Александрович

«Я знаю, что нацбатальоны еще раньше грабили магазины и что забирали у людей машины: тупо останавливали на перекрестках, выбрасывали из машины и забирали. Когда я был по мобилизации, мы ехали в магазин закупиться. Мы проезжали блокпосты, а на этих блокпостах стоял добровольческий батальон «Донбасс». Человек, который нас возил в магазин, таксист местный, человек зарабатывал себе так на жизнь. С этого человека на каждом блокпосту, на котором стоял этот добровольческий батальон «Донбасс», требовали деньги».

Сергеенко Алексей Владимирович, 23 года, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь:

«Когда я проходил по Центральному рынку, я видел, как военные вскрывали магазин с телефонами. Сами военные. Мародерство».

Луценко Евгений Александрович, военнопленный, помощник начальника связи 56-й отдельной мотопехотной бригады ВСУ:

«У нас столовая находилась в Красной Поляне. Мы там пообедали и едем. Один солдат вышел из машины и побежал, побежал во двор. Он снимает одеяло с машины, он как-то ее увидел. Вышла бабушка, он начал на нее орать. Запрыгивает в эту машину, под оружием бабушке говорит: «Ключи и документы!». Женщина испугалась, увидела меня и убежала. Дед вышел и говорит: «Что вы это делаете?!». А солдат выбивает машиной ворота и уезжает. Просто бесцеремонно ворвался, и не открыл ворота, чтобы выгнать машину, он выбил машиной».

Вита, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь Донецкой Народной Республики: