на Орлова. Актер в эту схему как-то вообще не вписывался. Ни своей реакцией на смерть журналиста, ни озвученными планами на ближайшее время Ермаков не давал повода думать о том, что его хоть в какой-то степени волнует ход расследования. Зачем человеку, собиравшемуся радостно «обмыть» смерть своего врага, убеждать замминистра поставить сыщика на место?.. Впрочем, может быть, актер просто лишнего выпил, и его занесло.

Гуров вновь попытался понять, что же он мог упустить? Уверенность в том, что ответ на все вопросы лежит на поверхности, не давала ему покоя. Немного поколебавшись, он решил вернуться в Главк и пересмотреть все записи Челнокова. И тут снова зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Такие звонки случались нечасто, поскольку узнать номер телефона сыщика посторонний человек даже теоретически не мог. Секунду поколебавшись, Лев решил ответить на звонок.

– Лев Иванович? Золотарев вас беспокоит, – послышался в трубке уверенный голос. – Нужно объяснять, кто я такой?

Объяснять не требовалось. Анатолий Золотарев был одним из лидеров оппозиционной партии. Персона одиозная и известная всей стране. Гуров усмехнулся, заранее представляя, что сейчас начнет говорить этот политик. Как он узнал его номер телефона, и без объяснений было понятно – Золотарев в высших кругах власти вращался не один год и за это время оброс связями в достаточном количестве.

– Слушаю вас, Анатолий Сергеевич, – ответил Лев.

– Ты чего, Лев Иванович, ерунду всякую придумываешь? – в обычной резковатой манере спросил Золотарев. – Какое, на хрен, заказное убийство? Заняться больше нечем?

– А вас расследование каким боком касается? К тому же такой поворот событий радовать вас, по идее, должен. Это же ваши борзописцы кричать стали, что правительство неугодных журналистов убирает.

– Ну, во‐первых, меня все касается, что в нашей стране происходит, – самодовольно ответил Золотарев. – А во‐вторых, меня не радует, что органы правопорядка тратят время на ерунду, вместо того чтобы заниматься серьезными делами.

– Объяснитесь! – возмутившись, потребовал Гуров.

– А чего тут объяснять? Ты первый год замужем? – хмыкнул политик. – Лучше бы убийство Немцова расследовали, как положено, а не ковырялись в грязном белье рядового журналиста.

– А у меня работа такая: в чьем-то грязном белье ковыряться, – тут же парировал Лев. – Вас вот убьют, и в ваших мусорных корзинах копаться стану.

– Типун тебе на язык, Лев Иванович! – воскликнул Золотарев. – Ты тут угрозами убийства не разбрасывайся! Лучше быстрее дело журналиста закрывай. Ясно же как божий день, кто его грохнул!

– Кому ясно? И кто его грохнул, соизвольте пояснить?

– Ясно всем, у кого мозги имеются! – рявкнул Золотарев. – Какой-нибудь алкаш, наркоша или бомж за пачку сигарет Челнокова и убил. Не хрена тут рассусоливаться! Бери любого из окрестных бомжар, они тебе сразу сознаются или точно назовут, кого арестовать следует.

– Анатолий Сергеевич, давайте вы не будете меня учить, как мне следствие вести, – отрезал Гуров. – Сам разберусь, кого и за что мне задерживать.

– Разберешься ты! – язвительно произнес политик. – Видел я, как вы разбираетесь. «Висяк» на «висяке»! Говорю тебе, бери любого бомжа, и дело раскрыто…

– Спасибо за рекомендации, Анатолий Сергеевич, но я все же сам постараюсь разобраться, как мне действовать, – спокойно повторил Лев. – А если есть ко мне какие-то претензии, звоните генерал-лейтенанту Орлову. Думаю, жалобу от вас он примет.

– Ты как разговариваешь? – взбесился Золотарев. – Думаешь, управы на тебя не найдется, полковник? И не таким рога обламывали!.. – И, выматерившись, оборвал связь.

Гуров усмехнулся – дело становилось все интереснее и интереснее. Зачем политику-оппозиционеру понадобилось срочно закрыть дело по убийству журналиста? Причем Золотарев уж слишком откровенно намекал на то, что сыщику нужно повесить это убийство на какого-нибудь безответного бедолагу. Политик не хотел, чтобы настоящий убийца был найден? Или ему просто чем-то мешала шумиха, поднятая вокруг смерти Челнокова? Впрочем, Золотарев мог требовать закрытия дела и не для себя, а по чьей-то просьбе. Значит, связи политика следует проверить, чтобы выяснить, были ли у него контакты с тремя подозреваемыми и в насколько тесных отношениях они находятся.

Казалось, что у Морозовой и Григоряна было больше возможностей, чтобы завести дружбу с политиком. Актер в эту компанию как-то не очень вписывался. Как ни пытался Гуров привязать его к заказному убийству журналиста, в любой из цепочек событий Ермаков оказывался лишним. Ни его образ жизни, ни его отношение к мнению общественности не давали повода думать, что за оскорбление актер мог бы убить.

Если только у Челнокова не было каких-то документов, способных «похоронить» карьеру и бизнес Ермакова. В этом случае актер идеально вписывался в сложившуюся картину. Умом он явно не блистал, а все, что происходило в этом деле, явно говорило о недальновидности заказчика. И само убийство журналиста не выглядело работой профессионала, и инсценировка ограбления явно не удалась по всем статьям. Да и глупый обыск в доме Челнокова явно не выказывал большого ума организатора преступления. Если только тот не был доведен до отчаяния. Вот только Ермаков отчаявшимся не выглядел. Впрочем, на то он и актер, чтобы уметь скрывать свои эмоции!

Прерывая размышления Гурова, телефон зазвонил вновь, и опять номер оказался неизвестным. Несколько секунд Лев удивленно смотрел на трубку, раздумывая, кто на этот раз пробует вмешаться в ход расследования – политик, бизнесмен, чиновник или очередной полицейский генерал, а затем решил не ломать голову и ответил на звонок.

Голос в трубке он узнал сразу. Это был Евсеев Иосиф Владимирович по кличке Вождь, бизнесмен и вор в законе, которого сыщику ни разу не удавалось прижать как следует. Евсеев вел дела очень осторожно, и привязать его к какому-нибудь значительному преступлению казалось просто невозможным.

– Здравствуй, Лев Иванович, – чуть хрипловатым голосом проговорил звонивший. – Узнал старика?

– Не такой уж ты старик, Иосиф Владимирович, каким пытаешься казаться, – с легкой усмешкой ответил Гуров. – Ты никак на пенсию захотел? От дел решил отойти и прийти ко мне с повинной?

– На пенсию хочется очень, но некому дела передавать, – в тон ему ответил Евсеев. – К тому же в будущем году еще двух внуков в Англию на учебу отправлять, а по нынешним временам это дело затратное!

– Ну, уж мне о своей тяжкой доле можешь