прочесывал местность в поисках возможностей. Например, в 1972 году он вступил в Бруклинский кредитный союз (Boro of Brooklyn Credit Union) и через несколько месяцев пробил себе путь в совет директоров; вскоре он показал некоторым своим коллегам, как можно заработать на стороне, используя кредитный союз в качестве службы отмывания денег для наркодилеров, с которыми Рой познакомился; при попустительстве остальных Рой также использовал резервы кредитного союза для финансирования займов в своей растущей книге. Рой по-прежнему занимался автомобильным бизнесом, но вскоре к нему добавились дантист, клиника абортов, блошиный рынок и два ресторана.

Не зная Роя, кто-то из кредитного союза пожаловался на то, что там происходит, и впервые имя Роя попало в официальное полицейское досье. В том же году информатор заставил агента ФБР поместить скупую заметку в файлы бюро: Двое мужчин, известных только как Нино и Рой, пробрались в компанию, занимавшуюся обработкой фильмов категории "X". Это был первый случай, когда имя "Нино" появилось в официальном досье.

Если взглянуть на записку под другим углом, она стала еще более значимой. Эта новая затея Нино и Роя приведет Роя через мост, отделяющий тех, кто просто ворует, от тех, кто убивает. Нино уже перешел его; как только это сделает Рой, устранив последний барьер на пути безудержной преступности, хулиган в нем снова проявится, причем в новых чудовищных формах.

* * *

Х-бизнес Пола Ротенберга был естественным продолжением бизнеса по продаже контрафактных фильмов, которым уже занимался Нино и для которого Рой находил новые рынки. Это был идеальный объект для вымогательства: прибыльный, но небольшой, несложный и полулегальный.

Вместе с партнером Ротенберг владел двумя лабораториями по обработке пленки. Лаборатории обслуживали коммерческих клиентов, а также производителей фильмов с рейтингом X и в некоторых случаях явно порнографических, по меркам нью-йоркских законов о непристойности.

Сорокатрехлетнего Ротенберга арестовывали четыре раза, в одном случае он признал себя виновным в хранении того, что судья назвал "худшим видом жесткой порнографии". Считалось, что он был крупнейшим переработчиком "голубых" фильмов в Нью-Йорке и брал за каждый фильм до тридцати долларов. Он жил с женой и тремя детьми в шикарном районе на Лонг-Айленде.

Один из клиентов Роя, занимавшийся ростовщичеством, рассказал ему о бизнесе Ротенберга. В один из весенних дней 1972 года Нино и Рой навестили Ротенберга в штаб-квартире его компании на Манхэттене. На встрече Нино выступал в роли хорошего полицейского, а Рой - плохого.

Нино предложил Ротенбергу, что с его связями и связями Роя они могли бы помочь улучшить его бизнес, если бы только он сделал их молчаливыми партнерами. Ротенберг отказался и рассмеялся. Тогда Рой ударил его по лицу, словно Ротенберг был всего лишь ребенком из школы Святого Фомы Аквинского, который вел себя непочтительно. В руке у Роя был пистолет из его коллекции.

Ротенберг вряд ли мог пожаловаться в полицию, поэтому он и его партнер стали платить Нино и Рою по несколько сотен долларов в неделю, причем сумма зависела от количества обработанных ими фильмов за неделю.

Ротенберг ненавидел, когда его ущемляли. Позже подруга рассказала полиции, что слышала, как он однажды ругался по телефону с кем-то, кого он назвал партнером, который брал у него слишком много денег.

"Я только что закончил расплачиваться с этим парнем, а он хочет еще", - сказал ей Ротенберг.

Это соглашение продлилось год, пока на лаборатории не был совершен налет и Ротенберг и его партнер, Энтони Аргила, не были арестованы. Полиция изъяла фильмы, которые оценила в двести пятьдесят тысяч долларов, с такими названиями, как "Глубокая глотка - номер пять".

"Мы не думаем, что делаем что-то плохое", - сказал Аргила полицейским. "Мы просто зарабатываем на жизнь".

Ошибались они или нет, но обоим грозило несколько обвинений в тяжком преступлении и большой тюремный срок. Нино и Рой сразу же поняли, что им тоже грозят серьезные неприятности, если Ротенберг или Аргила решат раскрыть, как у них вымогали деньги.

На следующий день после налета Рой встретил Ротенберга в закусочной и дал ему двадцать пять сотен долларов на судебную защиту. Вряд ли это было уместно в сложившихся обстоятельствах, но Рой также дал ему золотые женские наручные часы, украшенные бриллиантами, и попросил попытаться оградить их. Часы были украдены во время угона самолета в аэропорту Кеннеди за несколько месяцев до этого.

Через несколько дней, просеяв записи, изъятые во время рейда на , полиция снова пришла к Ротенбергу и Аргиле и спросила о чеках, выписанных на имя Роя ДеМео и обналиченных в Бруклинском кредитном союзе (Boro of Brooklyn Credit Union).

"Деловые расходы", - сказал Аргила.

"Вымогательские платежи", - сказал Ротенберг.

После этого Ротенберг отказался говорить что-либо еще. В течение следующих нескольких дней помощник окружного прокурора Манхэттена звонил адвокату Ротенберга и убеждал его призвать своего клиента к сотрудничеству. Ротенберг мог бы помочь своему делу, если бы предоставил информацию о мафиозной схеме вымогательства. Несколько встреч для обсуждения этого предложения были назначены, а затем отменены - последняя состоялась в пятницу, 27 июля 1973 года.

Тем же вечером Рой позвонил Ротенбергу и назначил встречу на утро воскресенья в закусочной неподалеку от их домов. Рой сказал, что хочет вернуть свои горячие женские часики, но на самом деле Нино решил, что Ротенберга нужно убить, и приказал Рою выполнить эту работу. Рой уже продемонстрировал, что умеет зарабатывать деньги, и теперь настало время проверить, обладает ли он еще одной необходимой чертой человека - убийцей.

Рой был более чем готов к этому. Убийство скрепило бы его союз с Нино и вывело бы его на быстрый путь Гамбино. Таким образом, в сознании Роя убийство, как и секс и деньги, стало лишь способом продемонстрировать свою власть.

У закусочной Рой сел в свою машину и дождался, пока Ротенберг подъедет на своей. Приступив непосредственно к заданию, он приказал Ротенбергу выйти из машины под дулом пистолета с глушителем, завел его в переулок и с невозмутимостью палача выпустил две пули ему в голову. Никакой суеты, никакой суматохи. Ни ошибок, ни вины.

Партнер Ротенберга, Энтони Аргила, катался на лодке, когда произошло убийство. В беседах с детективами он делал заявления, которые, как выяснилось, были ложью. Он отрицал, что знаком с Роем, но детективы, следившие за Роем после убийства, видели, что они встречались дважды. Аргила знал, что его напарник подумывает о сотрудничестве, но Аргила решил, что безопаснее будет молчать, что и продолжил делать.

Когда полиция допросила Роя, он назвал только свое имя и адрес. Поскольку Аргила опасался за свою жизнь, Рой был уверен, что дальше дело не пойдет, но оно так и не пошло. Напарник Роя, человек, известный только как