Майор выдернул из кобуры пистолет и прежде, чем кто-то успел среагировать, сделал два шага вперед и открыл огонь. Руки начштаба тряслись то ли от злости, то ли от алкоголя. Предполагаю, что и от того, и от другого. Я с ужасом смотрел на происходящее. Время как будто замедлилось.

Первый импульс попал в сердце заслуженного сержанта Свенсона, убив его наповал. Второй и третий импульсы ушли «в молоко», четвертый задел плечо капрала Стогнева, еще три прошли мимо, а вот восьмой попал ровно между глаз МакАрену, который дёрнулся, чтобы остановить майора. Капитан Стивен МакАрен, командир первого батальона, заслуженный ветеран 134-го гвардейского пехотного полка Его Императорского Величества, прошедший десяток Кампаний, рухнул на бетонные плиты дрянного космопорта провинциальной планеты, никчемно умерев от руки пьяного командира.

Снова наступила тишина. Майор посмотрел на труп капитана, потом на пистолет в своих руках, пьяно всхлипнул и выронил оружие из безвольно опустившейся руки. Изо рта потекла слюна. Металл пистолета громко звякнул об бетон, разбивая тишину, как оконное стекло.

— Ах ты ж сучара! — заревел раненый капрал, вскидывая винтовку. Лазерные импульсы прошили майора. Мятый китель, в отличие от боевой брони — такая себе защита. Зашипело прожигаемое мясо, и Кортес с изумлённым лицом рухнул.

Командиры второго и третьего батальонов, капитаны Шульц и Харитонов одновременно вскинули свои винтовки. Сдвоенный выстрел взорвал капралу голову.

— Мочи козлов!!! — донёсся дикий крик из толпы.

За долю секунду от офицеров остались только кровавые мешки плоти, ведь в них попало не менее двух десятков выстрелов в каждого. Командир четвертого батальона прайм-лейтенант Вайтек поднял было руки, отбросив винтовку, но это его не спасло. Три выстрела — один в плечо, и два в грудь, уронили тело к посадочным опорам десантного бота.

— Братва! Айда захватим эсминец!!!

Идиоты. Какие же они идиоты!!! Не могу поверить своим глазам. Ветераны гвардии на моих глазах превратились в дикое стадо, с напрочь отключенным разумом. Вокруг были только дикие глаза и открытые в истошном крике рты. Все размахивали оружием и чего-то требовали. У кого-то. Это была массовая истерика. Какой, к Хаосу, эсминец? Кто поведет десантные боты? Да их «МакКой» расстреляет на подлёте!!! Что за бред здесь творится?!!

Кто-то схватил меня за плечо, резко разворачивая. Незнакомый рядовой, рот оскален, указательным пальцем другой руки обвиняющее тычет мне в грудь.

— Курсант, сука!!!

Автоматически хватаю его, выворачивая руку и ломая сам палец. Солдат орёт от боли и падает на бетон. Время опять как-то растянулось, вижу, как на вопль оборачиваются соседние бойцы, как их руки тянутся к оружию… Эрик привычно закрывает меня своим телом, попутно раздавая тумаков ближайшим бунтарям… Сейчас нас будут немножко убивать!

Мир уже привычно подернулся пеленой, став чёрно-белым, я увидел происходящее как будто со стороны и сверху. Несколько сот разъяренных солдат на пятачке космодрома, обступившие десантный бот с лежащими рядом растерзанными телами. Я, наступивший рифленой подошвой на горло беспомощного солдата. Эрик, голыми руками раскидывающий подступивших слишком близко военнослужащих.

Стоп! Какая-то тончайшая сеть алого цвета оплела всех присутствующих! И если над толпой она смотрелась тонкой паутиной, то за пределами скопления людей превращалась в толстый «жгут», который уходил куда-то в сторону диспетчерской башни космопорта. Что это, Хаос подери?!!

Призвал пузырь, который охватил ближайших людей. Паутину над нашими головами срезало, словно острым ножом. Услышал дальнее невнятное ворчание, как будто кто-то был очень недоволен… Солдаты, попавшие внутрь пузыря, неуверенно опустили оружие, часть из них затрясла головой, будто сбрасывая наваждение, но сзади напирали другие, всё ещё буйные.

Напрягся, представляя, как пузырь разрастается, охватывая всех присутствующих. У меня почти получилось! Не смог зацепить только нескольких самых дальних. Вся «паутина» исчезла бесследно, а мне прямо в мозг ударил дикий крик, который уже не был недовольным — нет, это был ВОЙ БОЛИ!

Сознание швырнуло обратно в тело, которое, внезапно, стало каким-то ватным. Я бы упал, если бы не бдительность Тени, который подхватил меня под руку, не позволив рухнуть со всего размаху, а лишь мягко опустил на взлётную полосу. Прямо напротив увидел глаза покалеченного солдата — из них ушла злость, остались лишь страх и боль.

— Господин курсант, сэр! — Эрик краем глаза обеспокоенно смотрел на меня, продолжая контролировать толпу, дабы исключить внезапное нападение. Но, похоже, это было уже лишнее. Из солдат как будто выпустили воздух. Они смотрели на нас, на убитых офицеров, на свои руки, и в глазах явно проявлялся ужас от содеянного. Кто-то застонал, кто-то протяжно завыл. Так, сейчас вместо бунта у меня тут будет групповая истерика!

— Помоги мне встать! — я протянул руку и был рывком поднят на ноги, пошатнулся, но устоял. Глянул поверх толпы. — Офицеры есть?!!

В ответ — молчание. Солдаты испуганно отшатнулись, пряча взгляд, некоторые даже побросали винтовки.

— Внимание! — я указал рукой на торчащую посреди лётного поля диспетчерскую башню. — Где-то там скрываются еретики! Слушай мою команду! Оцепить башню! Чтобы не одна сволочь не сбежала! Первый сержант!

— Я, сэр! — рявкнул Эрик.

— Отберите два отделения! Мы пойдем внутрь!

— Но, сэр! Ваше состояние… — попытался отговорить меня Картер.

— ВЫПОЛНЯ-А-А-ТЬ!!! — рявкнул я, и добавил тише. — всё в порядке.

— Слушаюсь!

— Стоять! — у меня возникла идея.

Картер замер, остальные солдаты также замолкли, прислушиваясь.

— Если вдруг вам придет, хотя бы незначительная, мысль стрелять в своих — бросайте оружие и бегите как можно дальше от башни! Это приказ!!! Всем ясно?!!

— Так точно! — послышались нестройные выкрики.

— Передайте всем, кто не слышал! — добавил я уже тише, и кивнул Тени. — А вот теперь — исполняйте!

Всё вокруг завертелось. Как говорил кто-то из древних: если внутри государства возникли беспорядки — найди внешнюю угрозу! Или создай её сам! У солдат мозги мгновенно встали на место. Не время рефлексировать! Есть враг и его нужно ликвидировать! Это привычно и понятно! Много раз так делали!

Аморфная толпа рассыпалась на мелкие группки, которые трусцой побежали к башне. Согнулся, опершись ладонями в колени, и несколько раз глубоко вздохнул. Ощущения были, как после длительного ночного марш-броска с полной выкладкой, и отжиманий после него, и приседаний… Короче, тяжко мне что-то!

— Антоха? — если бы курица-наседка могла разговаривать, то голос у нее звучал примерно так, как сейчас у моей Тени. Вокруг никого не было и он мог позволить себя дружеское участие. — Что я должен знать? Что с тобой случилось?

Люблю засранца. Сначала вопрос по сути, а затем уже — можно проявить участие, «на сдачу».