На самом деле, Эллиот давно нравился Элейне. Высокий, кудрявый, застенчивый, немножко отстранённый, весь в себе. Глубоко в душе она питала к нему странное влечение. Но он всегда был всего лишь её лучшим другом, не более того. Эллиот подошёл очень близко, улыбнулся, и, положив руку ей на плечо, спросил:

- Как дела у тебя, Элейна?

- Очень хорошо,– смущённо ответила девушка, всматриваясь в глаза Эллиота и пытаясь понять, о чём он думает.

Они поговорили еще немного в саду о жизни. Эллиот рассказывал о том, что просил разрешения у лорда Лекстера на применение роботов-слуг в помощи Элейне в одевании и купании, но старый лорд только поморщился и отказал, ибо служанки провереннее. Элейне вдруг пришло в голову, что Эллиот вставил бы камеры в этих роботов, и смотрел бы на ее тело… Она забылась и сладостно прикусила губу. Вероятно, это заметил Радомир, но не подал виду. Потом они разошлись по своим комнатам, Радомир её проводил и поцеловал в щеку, но как-то без чувства.

Оставшаяся часть дня до вечера прошла очень скучно. Элейна играла с кошкой Белкой, иногда дергая её за хвост, гуляла по замку, выбирала праздничное платье со своей строгой мамой. Леди Элейне VIII, матриарху Скуэрленда, было уже далеко за сорок, но она все ещё оставалась красивой темноволосой женщиной, пусть уже и не такой худощавой как в молодости.

- Мама, я не хочу это одевать, это выглядит оооооочень СТРЁМНО!!!!

Девушка с криком отбросила строгое чёрное платье, расшитое огненными саблями, которое даже и не было похоже на платье, скорее старомодный балахон, на груди которого был изображен щит с гербом Кокерсонов, только белка, как показалось Элейне, злобно ухмылялась, а не была милой, как обычно. Самое страшное, что этот балахон полностью закрывал её тело, делая его бесформенным, даже выреза для груди не оставлял, и оголить случайно бёдра тоже было нельзя… Элейна хотела надеть свое любимое зелёное праздничное платье.

- Элейна, это старинное одеяние женщин Кокерсонов!!! Ты вырядишься, как проститутка, только через мой труп!!!

Она ещё долго рассказывала, что женщины Кокерсонов особые, что им нельзя отдаваться полностью инстинктам, что им предназначена своя великая роль в этом мире, свой путь, они должны прославлять свой дом, вести за собой людей, убивать врагов, выигрывать войны… И её дочь, надев это платье, отдаст дань традициям. Элейне было мало дело до ответственности и традиций, ей казалось раньше, что особый путь женщин её рода в том, что они могут делать всё что хотят, не оглядываясь на мужчин. Но перед натиском её матери, вряд ли мог устоять хоть кто-то в государстве, поэтому ей пришлось согласиться надеть балахон.

Как и всегда, в полдень она обедала вместе с отцом и матерью в большой обеденной зале. Подали зажаренного, недавно пойманного охотниками, кабана, а ещё много, очень много орехов. Было скучно. Отец, в молодости высокий, сильный, широкоплечий, голубоглазый блондин, сейчас порядком сдал. Вряд ли кто-нибудь узнал былого красавца в этом тучном, лысеющим, морщинистом лорде. Отец мало интересовался хозяйственными делами замка, крестьянами, судами, организациями балов и тому подобным. Он давным-давно привык соглашаться с мнением жены. Единственное, что действительно интересовало лорда Лекстера это военные и шпионские игры. Ему нравилось фантазировать, как он, верхом на ядерном драконе и с пылающим мечом, во главе огромной армии графства Уилтшир, идёт на войну, неважно с кем, хоть с самим королем Георгом, хоть с дьяволом. Даже на обеде он вызвал к себе маленьких круглых роботов-шпионов, которые были размером с футбольные мячи из старинной британской игры. Пока лорд Лекстер жадно поедал свинину, запивая пивом, футбольные мячи проецировали голограммы записанных ими событий – разговоры людей, футбольные игры, казни и прочее. Элейна сочла сегодняшние новости чрезвычайно бесполезными: кому какое дело до того, что у короля Георга изжога после съеденного на ланч картофеля во фритюре, или до футбольного матча в Новом Ливерпуле между рыцарями Мерсисайда и рыцарями Ланкашира, или до казни в Лидсе последнего из рода Стирков, бывшего лорда, изменника и оборванца. Но её отец смотрел и слушал с глубоким удовольствием.

После обеда он так же, как и обычно, говорил ей, что у неё великое предназначение, что он горд, что именно его дочка исполнит великую мессию дома Кокерсонов, как повезло Радомиру, её суженому, но он не может пока знать большего. Она уже привыкла к его замысловатым речам, и относилась к ним, как и к словам матери. Но в этот раз лорд Лекстер добавил, что Элейна всё узнает уже завтра на совете лордов. Это интриговало.

Наконец наступил вечер, и Элейна ворвалась в атмосферу праздничного ужина. В обеденной зале собралось много гостей, которые мило общались на всякие будничные, неинтересные Элейне, темы о короле, политике, футболе, кто, чем заболел, у кого, сколько крестьян умерло от голода… Элейна и Радомир сидели на почётных местах рядом с лордом Лекстером, леди Элейной VIII, лордом Грэхемом и леди Имоджен. Беловолосая семейная пара Беллами была похожа на постаревших викингов из доисторических книжек с картинками. Лорды уже изрядно выпили пива и, с большой увлечённостью, обсуждали тот самый футбольный матч в Новом Ливерпуле, который закончился ничьей. При этом Кокерсон болел за Мерсисайд, так как в данном графстве варили его любимое пиво, а Беллами, наоборот, был за Ланкашир, так как там изготовляют самые лучшие музыкальные инструменты. Каждый доказывал, что его любимая команда должна была выиграть. Дальше они стали фантазировать, что надо бы и у нас, в Уилтшире, устроить открытый чемпионат по футболу. Леди Элейна VIII и леди Имоджен же обсуждали будущую свадьбу: количество гостей, антураж, еду, наряды и тому подобное.

Элейна старалась отвлечься от своих мыслей, ей было по-прежнему скучно и очень грустно. Взгляд её стремился в сторону Эллиота, который сидел за столом известных купцов, учёных и ремесленников в дальнем конце зала. Рядом с ним сидел её учитель истории, великий чудак Джон Сквирли. Девушке было неловко от всего, что происходило вокруг, и даже от самой себя. Недалеко от них сидела та самая парочка, встретившаяся ей утром в саду,– сэр Ричард Карлайл и Белинда Трисс. Под столом об её ноги ласкалась кошка Белка. Она взяла куриную ножку и опустила её под стол. Белка жадно припала к лакомству. Грусть Элейны видимо передалась Радомиру, потому что он, осушив свой бокал,