Затем, 4 сентября, Барр написал письмо в Банковский комитет Палаты представителей, в котором заявил, что он не будет выполнять требования Комитета о предоставлении документов BNL и связанной с ними информации. Вскоре стало очевидно, что Барр, должно быть, дал указание всем правительственным ведомствам отказаться от сотрудничества с Банковским комитетом Палаты представителей, потому что через четыре дня после публикации его письма ЦРУ, РУМО, Таможенная служба, Министерство торговли и Агентство национальной безопасности заявили, что они не намерены исполнять повестки о предоставлении информации и документов по вопросу BNL.

Гонсалес довел битву до конца и сообщил, что, основываясь на собственном отчете ЦРУ за июль 1991 года, было ясно, что высшее руководство BNL в Риме знало и одобрило предоставление Ираку займов отделением в Атланте. Федеральные прокуроры в Атланте были поражены крайне компрометирующей информацией.

17 сентября 1991 года, в качестве очевидной меры по минимизации ущерба, ЦРУ и Министерство юстиции согласились сообщить федеральным прокурорам в Атланте, что единственная информация, которой они располагали о BNL, уже была обнародована, что было вопиющей и бесстыдной ложью с сокрушительными последствиями. Борьба за престиж ведомства привела к тому, что на махинации все указывали пальцем и все новостные каналы накануне выборов захлестнуло описание внутренних разборок.

Зная, что он провел большую часть своих последних 100 дней на посту президента, отчаянно пытаясь скрыть разгорающиеся вокруг него скандалы, Бушу буквально бросили спасательный круг: средства массовой информации согласились не сообщать подробности аферы. Дымовая завеса «национальной безопасности» сделала свое дело.

В постоянных попытках дистанцироваться от других сторон, вовлеченных в сокрытие информации о деле «BNL-Иракгейт», Министерство юстиции согласилось, что вскоре оно опубликует крайне вредоносные для администрации документы, свидетельствующие о том, что ЦРУ заранее знало о том, что римскому отделению BNL был дан «зеленый свет» на выдачу кредитов Ираку. Впоследствии эта информация была передана судье Шубу, чьи прежние сомнения относительно обвинительного заключения Другалу, похоже, подтвердились.

Затем, 23 сентября 1992 года, Гонсалес объявил, что он получил секретные документы, которые ясно показывали, что в январе 1991 года ЦРУ знало об одобрении BNL займов для Ирака на высоком уровне. В своем письме Гонсалес выразил обеспокоенность по поводу лжи Гейтса федеральным прокурорам в Атланте о том, что римский офис BNL не был осведомлен о том, чем занимается его филиал в Атланте.

Сенатский комитет по разведке также обвинил Гейтса в том, что он ввел в заблуждение Министерство юстиции, федеральных прокуроров и судью Шуба относительно степени осведомленности ЦРУ о деятельности BNL. Министерство юстиции разрешило Дрогулу отозвать свое заявление о признании вины 1 октября. Одинокая битва, которую председатель Банковского комитета Палаты представителей выиграл против администрации Буша, была проигнорирована СМИ из уважения к пожеланиям республиканского избирательного комитета и для защиты Буша, одного из его любимых сыновей.

Судья Шуб извинился за отказ от рассмотрения дела BNL несколько дней спустя. Он сказал, что пришел к выводу, что «вполне вероятно, что спецслужбы США были осведомлены об отношениях отделения BNL в Аталанте с Ираком… ЦРУ по-прежнему отказывается сотрудничать в попытках обнаружить информацию о его знании или участии в финансировании Ирака BNL». Источник этой информации первоначально не мог быть раскрыт, но суть ее позже появилась в отчете, опубликованном «Нью-Йорк таймс».

Важное событие произошло, когда сенатор Дэвид Борен обвинил ЦРУ в сокрытии информации и во лжи чиновникам Министерства юстиции. В своем ответе ЦРУ признало, что оно предоставило неверную информацию Министерству юстиции в своем сентябрьском отчете — к тому времени это был уже секрет полишинеля, поскольку у Гонсалеса, среди прочих, уже были доказательства этого. ЦРУ утверждало, что это была ошибка без злого умысла. Агентство утверждало, что «не было никакой попытки ввести кого-либо в заблуждение или что-либо скрыть». ЦРУ также неохотно признало, что оно обнародовало не все документы, имевшиеся у него по BNL.

Уже на следующий день главный юрисконсульт ЦРУ Риндскопф (который участвовал в брифинге по контролю за ущербом, проведенном Николасом Ростоу из Агентства национальной безопасности в 1991 году) подхватил припев насчет «ошибки без злого умысла», назвав это «безусловно прискорбной ошибкой», вызванной неисправной системой регистрации. Неужели это была лучшая отмазка, которую смог придумать главный юрист ЦРУ? Ни сенатора Борена, ни члена Палаты представителей Гонсалес она не убедила.

Следует напомнить, что подлинная цель совещания 1991 года, созванного Николасом Ростоу, заключалась в том, чтобы контролировать доступ ко всем правительственным документам и информации, которые показали бы истинные отношения между администрацией Буша и правительством Багдада. Очевидно, что ответственные за попытку прорваться через стену, возведенную вокруг такой информации, имели полное право крайне скептически относиться к неубедительному оправданию Риндскопфа о неправильной подаче документов.

Попытки Ростоу контролировать и минимизировать ущерб, получили еще один удар 8 октября 1992 года, когда сотрудники ЦРУ были вызваны для дачи показаний перед закрытым заседанием Сенатского комитета по разведке. Согласно информации, полученной из источников, близких к этому комитету, они пережили неприятные времена, в конечном итоге пытаясь переложить вину на Государственный департамент, утверждая, что они утаили информацию, а затем предоставили вводящую в заблуждение информацию о BNL по настоянию высокопоставленного чиновника Министерства юстиции. Якобы они действовали строго по указке Министерства юстиции.

Официальное опровержение было опубликовано 9 октября 1992 года, когда Государственный департамент отказался взять на себя ответственность за то, что попросил ЦРУ утаить соответствующие документы BNL от прокуратуры Атланты. Затем Министерство юстиции выступило с собственным заявлением, обвинив ЦРУ в том, что некоторые секретные документы были переданы неорганизованно, а другие сокрыты. Специальный комитет Сената по разведке согласился начать собственное расследование этих обвинений и встречных обвинений.

К настоящему времени становилось ясно, что все стороны, присутствовавшие на встрече 8 апреля 1991 года, изо всех сил старались дистанцироваться от этого вопроса. Затем, 10 октября, ФБР объявило, что оно тоже будет расследовать дело атлантского BNL. ЦРУ отрицало, что оно когда-либо признавалось Сенатскому комитету по разведке в том, что оно утаило информацию по специальному запросу Министерства юстиции.

Эти странные события происходили с такой стремительной последовательностью, что ежедневные объявления обвинений тем или иным правительственным учреждением продолжались вплоть до 14 октября 1992 года. Министерство юстиции объявило 11 октября, что его Управление профессиональной ответственности проведет расследование в отношении себя и ЦРУ, и что ФБР поможет. Ответственным был назначен помощник генерального прокурора Роберт С. Мюллер III, представитель Отдела по общественной интеграции Министерства юстиции. Информация, как утверждается, исходила от сенатора Дэвида Борена, и, по-видимому, указывала на то, что Мюллер был непосредственно вовлечен в сокрытие информации от федеральных прокуроров в Атланте.

12 октября 1992 года, всего через два дня после того, как ФБР объявило, что проведет собственное расследование дела BNL, на канале «ABC Ньюс» была обнародована информацию о том, что Уильям Сешнс, глава ФБР,