Это на миг тормознуло его падение. Увидев перед собой окно четвертого этажа, Илья бросился в него макушкой. Стекло обрушилось дождем.

Какое счастье, что в общаге МУГР запретили менять старые окна на ударопрочные. Слава вам, защитники исторических зданий!

Илья влетел в чью-то комнату, в кровь обдираясь о стеклянные зазубрины.

Надежда и боль

Его встретили живописным визгом. В комнате испуганно зажегся свет.

Три девичьи головы торчали над одеялами. «Первокурсницы», – определил Илья по выражению лиц.

– Простите, – пробормотал он.

– У тебя что-то торчит, – прошептала одна из голов, кудряво-кукольная.

Илья вынул изо рта клочок. Колючая шерсть, которую он выгрыз из руки этого дьявола.

– Ой, кровь на лбу! – воскликнула та же девушка.

Забыв про стыд, она выскочила из-под одеяла в ночнушке и заметалась по комнате. Вытащила из тумбочки аптечку. Дрожа от холода (из разбитого окна адски дуло), она запрыгала вокруг Ильи с ватными тампонами и перекисью.

Одной ваткой она вытерла кровоподтек, другую прилепила к ране.

– Держи.

Илья покорно прижал лекарство ко лбу.

Она тем временем занялась его руками. От перекиси в ранах покалывало. Он присел на стул. Тот крякнул, предупреждая о хлипкости.

«Падлыч, скотина, подсунул первокурсницам списанное барахло», – подумал Илья. Но тут же вспомнил, что Падлыча больше нет.

«Что он хотел мне сказать на крыше? Он что-то знал. Откуда взялся этот жуткий человек? Да и человек ли?»

С улицы донеслись встревоженные голоса. Кто-то там завизжал. Уже обнаружили тело, значит.

Накинув халаты, девушки высунулись в разбитое окно.

– Это Падлыч, – сказал Илья.

Девушки не среагировали, взбудораженные суетой на улице.

– Там труп Падлыча, – уточнил Илья.

– А? Что ты сказал?

Илья попросил их сесть. Сжато, без прикрас рассказал о том, что случилось на крыше. Разумеется, опустив, зачем он туда поперся и что там делал сам комендант.

Кудрявая Люда и толстушка Ира трагично заахали. Симпатичная шатенка Лена иронично скривилась, то ли не веря, то ли это была разновидность защитной реакции.

А по комнате меж тем уже гулял нешуточный сквозняк. В разбитое окно залетел листик клена. Илья смущенно затоптался у окна.

– Надо что-то делать, вы тут задубеете.

На него замахали:

– Не надо ничего делать. В соседней комнате живет Вася, наш земляк, рукастый до ежиков! Он нам мигом стекла вырежет и вставит.

Люда хотела тут же бежать за соседом, но Илья ее остановил: не надо никакого рукастого Васи. Потом.

Он взял покрывало и кое-как заткнул дыру. Галдеж с улицы становился более дельным, кто-то уже вызвал полицию. Надо было срочно уходить.

Илья осторожно выглянул в коридор. Мимо протопал в свою комнату третьекурсник Валя Рябинин. В воздухе рассеялся дух аммиака. Валя Рябинин был страстный поклонник уринотерапии и калорастирания.

Немного выждав, Илья выскользнул в коридор. Чувствуя себя идиотским персонажем боевика, он пружинисто прокрался вдоль стены. Быстро прошел мимо пустой (к счастью) кухни и скользнул на лестницу, зашустрил вниз.

Впереди был самый опасный отрезок пути, лестничная площадка родного третьего этажа. Напротив лестничного пролета находилась кухня, с которой доносились голоса. Кто-то там переговаривался и возился с едой. Тянуло дымным чадом.

Илья прислушался к кухонной болтовне.

– Падлыч доигрался.

Помешивание ложки в кастрюле.

– Все-таки жаль мужика.

– Козел он был. Попробуй, хватает соли?

– Хватает. И чего его на крышу понесло?

– Какая разница.

– Чер-те что творится: сначала эта пятикурсница, теперь Падлыч.

– Говорил я тебе, давай хату снимем.

– На какие шиши?

– Так возьмем Виталика в долю. Впишемся.

– Втроем в однушке?

– Нормально.

Их спор заглушил заливистый свист чайника. Воспользовавшись тем, что они отвлеклись, Илья метнулся через лестничную площадку – и вниз по ступенькам. Если они кого-то и заметили, то стремительного незнакомца в капюшоне.

Илья завернул на второй этаж. К счастью, здесь в кухне никого не было. Вернее, был один. Полосатый кот Тишка на подоконнике игрался с придушенной крысой. Илья быстро дошел до 21-й комнаты и ввалился внутрь.

– Петя, меня чуть не убили!

Зайцев смотрел в окно.

– Падлыч?

– Нет, какой-то жуткий тип.

Илья схватил чайник, похлюпал – есть вода? – и жадно присосался к носику. Глотал так, что аж кадык свело.

Петя грузно опустился на кровать.

– Жуткий тип, говоришь? Это он тебя? – Зайцев кивнул на прилепленные тампоны.

Илья отмахнулся.

– Падлыч мертв, Петя. Эта тварь сбросила его с крыши.

– Что еще за тварь?

– Не знаю, нечеловеческих размеров громила. Он появился в тот самый момент, когда я прижал Падлыча. Еще немного, и он бы мне все рассказал. Но не успел. А потом этот монстр чуть не убил меня.

– Ты его запомнил?

– Смутно. Все было как в карусели: удар, вопли Падлыча, тут же этот зверь набросился на меня. Жуткое существо. Огромные скулы, ноздри.

Петя усмехнулся.

– Не веришь? Смотри, это я из его руки выгрыз.

Илья вытащил из кармана платок, в который был завернут кусок колючей шерсти. Петя уставился на него без интереса. Похоже, в самом деле не верил. Или решил, что его приятель сбрендил.

– Что это за существо, Петя? Откуда он здесь взялся?

– А я почем знаю. Лучше скажи, как тебе удалось спастись?

– Схватился за интернет-кабель. Кажется, сорвал с крыши роутер.

Зайцев булькающе захохотал, его брюхо мелко затряслось.

– То-то я смотрю, Сети нет.

– Ты еще можешь веселиться. По общаге убийца-великан разгуливает, а ты ржешь.

– Успокойся, скоро здесь полиция будет.

– Только полиции мне не хватало.

– Погоди, все будет хорошо.

Все еще хихикая, толстяк полез в карман. Там звенел суперфон.

– Да, – сказал он в трубку и нахмурился. – Хорошо, сделаю. Не волнуйтесь… Отчитаюсь, конечно.

Он отключился.

– Кто это?

– Мой научный руководитель. Достал, гад.

– Петя, что мне делать? Валить? Там внизу толпа.

– Я тебя спрячу, никто не найдет. А потом выведу. Погоди, у тебя на виске кровь. Дай посмотрю.

– Где?

– Да вот же.

Зайцев подался к Илье и ударил его в живот. И еще раз, туда же.

Страшная боль рассекла внутренности Ильи Муромцева. Он рухнул, успев зацепить туманящимся взглядом блинообразное лицо приятеля.

Тот что-то поднес к его носу. Сильный запах шибанул в ноздри. Закружились стены, и все ушло, даже боль.

Вне игры

«Хорошо получилось. Удачно, – думал Петя, глядя на оглушенного хлороформом Илью. – Можно даже сказать: лучше не придумаешь».

Он довольно потер руки и даже почувствовал шевеление голода. Как обычно в момент приятного возбуждения. Нашарив на столе нож, он отсек толстый кусок вареной колбасы и слопал прямо так, без хлеба. Обсосал залоснившиеся пальцы.

«Отличный вышел расклад. Надо только следствие в сторонку