Но от страха и унижения онемевшие пальцы почти не шевелились, и застежка не поддавалась.

В голове, как кошмар, ставший реальностью, промелькнули все варианты того, что будет со мной дальше. Документов — нет, никто в Италии или России в полицию не обратится с заявлением о том, что пропала женщина. Даже с начальником я разругалась перед уходом в отпуск…

Отчаяние подкатывало к горлу, порывами непрошенных слез.

Что со мной теперь сделают? Изнасилуют? Сделают проституткой? Отправят в рабство? Продадут на органы?

— Давай, погладь себя по плечам и груди… — явно возбуждаясь, подсказывал похититель, когда я наконец-то смогла расстегнуть молнию на спине и, против моей воли, платье медленно начало сползать с плеч.

— Ты что шлюху снять не можешь⁈ — в слепом отчаянии, выкрикнула я. — ТЫ ЖЕ МАФИОЗИ! У ТЕБЯ, КАК У САНДРО, ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧЕРЕДЬ ЖЕЛАЮЩИХ С ТОБОЙ ПЕРЕСПАТЬ!

Бросив взгляд на маску на явно кривом носе, я не удержалась от злого комментария:

— Или ты страшный, как атомная война, раз бабы тебе сами не дают?

Похититель еще раз выстрелил вверх, а я в ужасе взвизгнув, зажала уши руками.

— Следующая будет в голову, — жестко сказал он. — Ласкай плечи и сиськи.

Со слезами на глазах я погладила себя по плечам и груди.

— А теперь снимай все, но двигайся медленно, с грацией… — возбуждаясь еще больше командовал он.

Глаза похитителя блестели уверенностью, что он может сделать со мной все, что захочет. А мне в голову пришел самый безумный для такой ситуации план.

Бросив на похитителя оценивающий взгляд, я решила, что мое сумасшествие может сыграть на руку. Он ведь сам жгуты разрезал.

— Ты хочешь… Стриптиз? — с трудом выговорила я.

Мужчина снова навел на меня дуло пистолета.

— Ладно-ладно! Я поняла!

— А ты умнее, чем кажешься, — довольно кивнул он.

— Только разомнусь немного, а то все так затекло… — перепуганным тоном произнесла я.

Я вопросительно на него посмотрела, взглядом умоляя пойти мне навстречу и похититель слегка кивнул.

Пару минут я разминалась, а после начала свой «танец».

Когда долго живешь без парня, ходишь на всякую фигню типа сексуальных танцев, думая в серой, будничной рутине, что разок накормишь мужика, как Боженьку, станцуешь соблазнительнее любой соски, в постели произведешь впечатление чертовки и все-е-е…

Он у твоих ног.

Где-то там ползает на коленках по (им же!) отпылессоеному и свежевымытому полу. В моей квартирке романтично приглушен свет, показывая, что она готова стать уютным любовным гнездышком. Мужчина клянется самым дорогим, что у него есть в штанах, любить и боготворить тебя до гроба, совершить подвиг и готов даже умереть ради шанса еще хоть раз вкусить этого райского наслаждения.

М-да-а-а…

Все-таки надо было хоть раз попробовать реализовать этот без преувеличения гениальный план. Глядишь и не поехала бы в отпуск на Сицилию.

Соблазнительно поглаживая себя, я медленно снимала платье и сексуально танцевала. Боялась до ужаса, но незаметно сняла обувь. Пока похититель в маске сидел на стуле метрах в пяти от меня и сосредоточенно наслаждался уверенностью, что он может сделать со мной, что захочет.

— На колени, — приказал он.

Сделав, что говорят, я в позе кошечки изящно выгнулась и призывно покачивая грудью и бедрами, осторожно взяла в руки свое импровизированное оружие. Но стоило мне приподняться, как я со всей силы запустила ему в голову туфлей на весьма тяжелом каблуке.

Словно в замедленном действии, я видела, как квадратный каблук бьет примерно в висок, и сидящий на стуле похититель с грохотом опрокидывается на спину. Кажется у меня даже сердце перестало биться.

Лежит. Не шевелится.

Неужели… он… в отключке?

Не зря в школе и лингвистическом универе, я играла в команде по волейболу. Даже на соревнованиях бывала, хотя и мелкая ростом, потому что подача у меня что надо.

На миг я замерла, видя мокрое пятно крови на маске. Не могла же я его… Убить?

Лучше бы могла. Мерзавец неожиданно застонал и странно шевельнул руками, явно пытаясь найти отлетевший в сторону пистолет, и я пулей рванула к нему, выхватывая оружие первой.

Я уже собиралась бежать со всех ног, как вдруг за моей спиной, в пустом темном помещении эхом раздались тяжелые шаги.

Испуганно повернув голову, я с остановившимся от ужаса сердцем, увидела, как по всей видимости через вторую дверь, спешно входит десяток мужчин с автоматами. В глубокой тени выглядящих и двигающихся, как спецназовцы в фильмах.

На миг в душе вспыхнула надежда. Это полиция! Случилось чудо!!! Они искали этих маньяков! И нашли!!! Я спасена!!!

Однако стоило кому-то из них попасть под луч упавшего фонарика, как у меня внутри все оборвалось.

Это не полиция.

И никто не пришел меня спасать.

Глава 6.1

2 апреля. Три часа ночи.

Синьор Виктор Лукрезе

В дорогом кабинете было тихо и весьма дымно из-за дыма сигар.

Никто не мешал глубокой ночью синьору Лукрезе внимательно изучать подробное досье на Викторию Волкову. Что сказать, жизненный опыт научил его так хорошо разбираться в людях, что досье уже давно стали всего лишь документальными подтверждениями его личных выводов.

Отложив папку, старик поглубже вдохнул крепкий дым и с тоской посмотрел на фоторамку с несколькими семейными фото на столе.

— Сесилия, как же мне тебя не хватает… — с горечью пробормотал старик, глядя на фото покойной жены. — Знаешь, эта русская девочка чем-то напомнила мне тебя в молодости…

Сесилия Лукрезе улыбалась на фото, держа на руках годовалого внука, и старик грустно опустил голову.

Жена синьора Лукрезе недолго прожила после того, как старший сын, его жена и младший сын погибли в аварии, поехав выбирать подарки к Рождеству.

Гололед. Занос. Скалистый обрыв.

Три трупа и сердце матери не выдержало.

Сколько крови и преступлений за спиной, но эти дни были для синьора Лукрезе самыми черными. Он не задается вопросом кара ли это Божья за его деяния или нет. Вот придет его час и ТАМ ему об этом скажут. Но сам он смог пережить это только потому, что у него остался полуторагодовалый внук.

— Дед, я могу войти?

Переведя взгляд с малыша на фотографии на крупного, бородатого мужчину в дверях, старик никак не мог поверить, что прошло столько лет и мелкому засранцу уже тридцать. Паршивец… До сих пор делает все, чтобы дед ни в коем случае и подумать не мог о том, что его дела земные могут быть завершены…

Опозорил его на ровном месте.