Шрифт:
Закладка:
25) Захват Мидии. Смерть Дария III
В начале 329 г. до Р.Х. Александр выступил из Персеполя с намерением нанести окончательное поражение Дарию. Дарий тем временем собирал войско в Бактриане и глубинных сатрапиях. Но Александр не дал собраться ему с силами. Стремительность продвижения македонцев превзошла все мыслимые возможности. (Диодор: 17;73). Выйдя из Персеполя, Александр через две недели овладел уже всей Мидией и вступил в ее столицу Экбатаны. Здесь он узнал, что у Дария фактически нет боеспособного войска и единственное свое спасение он видит в бегстве. Пробыв в Экбатанах ровно столько, сколько требовали от него дела по налаживанию управления страной, Александр вновь устремился в погоню, на этот раз через земли Парфии. В пути до него до него дошли известия, что армия Дария разбежалась, а сам он оказался в полной власти бактрийского сатрапа Бесса, который держит царя на положении пленника. Услышав об этом, Александр заторопился еще больше. Через несколько дней изнурительной погони македонская конница настигла варваров. Все они обратились в бегство даже не начав сражения, Бесс и его единомышленники старались увезти с собой в повозке Дария, но когда Александр уже совсем настиг их, нанесли Дарию множество ран, бросили его, а сами бежали. Дарий немного спустя умер, раньше, чем его увидел Александр. (Арриан: 3;19–21).
26) Мятеж Бесса. Александр награждает греческих воинов
Бесс же ускользнул от Александра вместе с Набарзаном и многими другими и добрался до Бактрии. Здесь он стал призывать народ к защите своей свободы. При этом Бесс указывал, что сама земля их во многом будет им помощницей: она недоступна, и населения в ней достаточно, чтобы приобрести независимость. Он заявил, что будет предводителем на войне; уговорил народ и объявил себя царем; набрал солдат, заготовил много оружия и ревностно занялся тем, что насущно требовалось в данный момент.
Между тем Александр видел, что македонцы рвутся домой, считая, что со смертью Дария война закончена. Собрав их всех и воодушевив подходящей речью, он уговорил их продолжать поход. Воинов из союзных греческих городов он созвал отдельно, поблагодарил за то, что они сделали, и отпустил, подарив каждому всаднику по одному таланту и каждому пехотинцу по 10 мин. Кроме того, он выплатил причитающееся им жалование, добавив к нему плату за все время, какое они пробудут на возвратном пути домой. Тем же, кто предпочел остаться вместе с царем, он выдал каждому по три таланта. Так богато одарил он воинов потому, что преследуя Дария, захватил много денег.
27) Вторжение в Гирканию, Парфию и Арию
Устроив таким образом свои дела, Александр отправился в Гирканию и завладел всеми городами этой страны вплоть до Каспийского моря. Вслед за Гирканией македонцам покорились и смежные с ней племена. Многие из военачальников, бежавших к Дарию, сами сдались ему. Милостиво обойдясь с ними, он прославился своим милосердием. Вскоре эллинские наемники, служившие в войске Дария, – было их около полутора тысяч и отличались они своим мужеством – пришли к Александру с повинной, получили прощение и были зачислены в свои полки с тем же жалованием. (Диодор: 17; 74–76).
Из Гиркании он пошел в Задракарты, самый большой город Гиркании, где находился царский дворец. Проведя там 15 дней, он продолжил поход и вторгся в Парфию, а оттуда к границам Арии. В Сузию, столицу Арии, к нему явился Сатибарзан, сатрап этой страны. Александр оставил ему его сатрапию, но послал с ним небольшой отряд македонцев. (Арриан: 3;25).
28) Введение персидских обычаев
Именно в это время Александр стал исподволь вводить у себя персидские обычаи. Сначала он завел во дворце жезлоносцев и поставил на эту должность уроженцев Азии, затем сделал своими телохранителями виднейших персов. (Диодор:17; 77). Еще находясь в Парфии он как-то на досуге впервые надел варварскую одежду. Может быть, он хотел только приобщиться к местным нравам – принятие того, к чему люди привыкли и с чем сроднились, весьма способствует их умиротворению, – может быть он незаметно пытался внушить македонцам мысль о том, что ему надо кланяться в ноги, и постепенно приучал их мириться с переменой в образе жизни. Он, однако, не принял целиком персидского облика: ни надел ни штанов, ни верхней одежды с рукавами, ни тиары, но устроил себе что-то среднее между персидской и македонской одеждой: она была скромнее первой и пышнее второй. Он надевал ее сначала только дома, принимая варваров и друзей, а затем стал появляться в таком виде на людях и на больших приемах. Македонцев огорчало это зрелище, но, чтя доблесть царя, они рассуждали: следует ему иногда уступать в том, что доставляет ему удовольствие и служит его славе. (Плутарх: «Александр»; 45). Видя это, Александр стал действовать более смело. По примеру Дария он окружил себя наложницами; их было не меньше, чем дней в году, и они отличались красотой, так как были выбраны из всех азиатских женщин. Каждый вечер они становились вокруг царского ложа, что бы он мог выбрать ту, которая проведет с ним ночь. (Диодор: 17;77). А что бы не показалось, что только он один опустился до порочной жизни тех, кто был побежден его армией, Александр позволил также и своим воинам брать в жены тех пленных женщин, с которыми они были в связи, полагая, что у солдат будет меньше желания вернуться на родину, если в лагере они почувствуют некоторое подобие домашнего очага и семейной обстановки. (Юстин: 12;4).
Чем дальше, тем более Александр усваивал себе местный образ жизни; коренных же обитателей приучал к обычаям македонским. Он считал, что во время его длительного отсутствия все устроится лучше без насилия путем дружественного общения и взаимного приспособления. Потому он отобрал 30000 мальчиков и велел учить их греческой грамоте и приучать пользоваться македонским вооружением; к ним приставили много учителей. (Плутарх: «Александр»; 47).
29) Бесс провозглашает себя царем
Занимаясь всем этим, Александр не терял из вида Бесса, который вызывал у него все большую тревогу. Приходили известия, что Бесс надел высокую тиару и персидскую столу, называет себя не Бессом, а Артаксерксом, и говорит, что он царь Азии. К нему собрались персы, бежавшие в
