Шрифт:
Закладка:
Есфирь
В третий год своего правления персидский царь Артаксеркс I (465–424 гг. до Р.Х.) устроил большой пир для всех князей, главных начальников войска и правителей областей. Пир длился сто восемьдесят дней и своей пышностью, разнообразием угощений и блеском превзошел все празднества, случавшиеся раньше. И вот царь, который уже привел в изумление гостей своим необыкновенным богатством, решил в заключении поразить их красотой своей жены Астинь. Царь послал слуг в женские покои и повелел жене явиться к нему во время пира. Царица была смущена этим приказом и ответила слугам: "Верно ли вы поняли своего господина? Все знают, что персидские законы не позволяют женщине появляться перед посторонними мужчинами. Не могу поверить, что наш царь забыл об этом!"
Слуги вернулись к Артаксерксу и передали ему ответ Астинь. Царь воскликнул в гневе: "О каких законах может говорить моя жена? Для нее всегда был и будет только один закон – моя царская воля! Пусть немедленно явится ко мне, что бы все мои друзья и гости могли насладиться ее красотой!" Слуги поспешили обратно и передали приказ царице. Услышав, что Артаксеркс настаивает на своем неприличном желании, Астинь рассердилась. Она сказала: "Законы предков не для того даны нам, чтобы мы нарушали их по пустой прихоти! То, чего требует царь, бесчестит перед всем миром и его и меня. Передайте Артаксерксу: я слишком уважаю его и не сделаю того, в чем он сам будет раскаиваться не далее, как завтра утром".
Когда слуги сообщили об этом ответе, царь в сильном гневе поднялся со своего места, распустил гостей и призвал к себе семерых знатных персов – величайших знатоков закона. Он сказал им: "Вы уже слышали, как оскорбила меня жена, как она дерзко отвечала мне и как опозорила перед всеми гостями? Неужели мы оставим такое вопиющее непослушание без всяких последствий?" Тут выступил вперед один законовед по имени Мемухан и сказал: "Великий царь! Оскорбление нанесено не тебе одному, но и всем нам, мужчинам! Боюсь, что отныне наши жены будут обращаться с нами не так почтительно, как раньше. И не мудрено – ведь сама царица подает им пример! Поэтому мы не должны оставлять этот случай без последствий. Пусть Астинь понесет примерное наказание, и пусть весь народ узнает об этом, дабы любой мужчина мог сказать своей жене: "Даже царский сан не спасает женщину от кары, если она не слушает мужа!""
Остальные законники одобрили речь Мемухана и, посовещавшись, постановили, что Артаксеркс должен развестись с Астинь и прогнать ее от себя. Царь немедленно скрепил решение законоведов своей печатью, после чего оно было объявлено народу. Несчастную Астинь с позором изгнали из дворца и из самой царской столицы, а Артаксеркс отправился спать.
Утром, обдумав на свежую голову происшедшее, царь пришел в величайшую печаль. Он понял, что под влиянием минутного гнева лишился из-за собственного нелепого упрямства нежной и любимой супруги. А поскольку неправедное решение, известное уже всей стране, отменить было невозможно, царь впал в глубокую грусть и не показывался несколько дней на глаза своим придворным. Видя его в таком подавленном настроении, друзья собрались к царю и стали уговаривать его: "Разве не глупо, о господин наш, так убиваться и печалиться из-за женщины, которую все равно нельзя вернуть? И потом, разве свет клином сошелся на Астинь? В твоем царстве, которое, благодаря покровительству богов, простирается от Эфиопии до самой Индии, найдется еще немало прекрасных и разумных девушек. Разошли твоих слуг во все концы земли с приказом явиться в твою столицу первым красавицам, и скоро их будет здесь столько, сколько пожелаешь. А тебе, о владыка, останется только выбрать из них наиболее достойную и сделать ее своей женой".
Предложение это так понравилось Артаксерксу, что он немедленно велел вельможам отправиться на поиски красивых девушек. Друзья царя, рьяно взявшись за дело, вскоре свезли в столицу множество девиц. Среди многих других была здесь и еврейка по имени Есфирь из рода Вениаминова. Рано лишившись отца и матери, она жила в доме своего дяди Мардохея. Эта Есфирь отличалась воистину необыкновенной красотой, так что взгляды всех людей невольно останавливались на ней. Когда Есфирь встретилась с царем, она понравилась ему, и он полюбил эту девушку так сильно, что забыл Астинь, сделал Есфирь своей законной женой и отпраздновал с ней свою свадьбу. Он разослал по всей стране конных глашатаев с приглашением принять участие в свадебных торжествах. А едва Есфирь вошла во дворец, Артаксеркс возложил ей на голову царскую корону.
По прошествии некоторого времени, Артаксеркс издал указ, в силу которого никто из его приближенных не смел, без особого на то разрешения, входить к нему в то время, когда царь восседает на троне. Чтобы этот приказ неуклонно соблюдался, Артаксеркс велел поставить вокруг своего трона вооруженных секирами стражников. Они должны были отрубать голову всякому, кто без зова являлся к царскому престолу. Но если Артаксеркс желал помиловать человека, пришедшего к нему без приглашения, он простирал в его сторону золотой скипетр. Всякий, к кому царь прикасался таким образом, был уже вне опасности.
Среди ближайших друзей царя был в то время амаликитянин Аман, сын Амадава. С самого рождения он питал ненависть к евреям за то, что те во времена Саула истребили его родной народ. "Боги должны встать на мою сторону, – говорил он. – Чем провинился мой народ перед евреями, когда они предали его такому страшному и бесчеловечному истреблению, перебив даже малых детей и младенцев? Теперь пришла пора отомстить за невинную кровь моих сородичей и жестоко покарать побежденных персами евреев!" Когда Аман уверился, что его влияние на царя стало очень велико, он явился к нему и стал клеветать на еврейский народ, обвиняя его в вероломстве и смутах, а потом сказал: "Это племя всегда и по своей вере и по своему образу жизни было враждебно персам, да и всем людям. Если ты, о владыка, желаешь оказать своим подданным истинное благодеяние, то прикажи с корнем уничтожить его, дабы и следа от него не осталось".
Артаксеркс любил Амана и разрешил ему поступить с евреями так, как он
