Шрифт:
Закладка:
Он был уверен в своих навыках для выполнения первого. Последнее менее важно.
* * *
Банк приказал Дрекслеру защищать Шакиру в течение первых нескольких месяцев ее изгнания. С этой целью у него была дюжина людей на территории в любое время, и у него были все виды сигнализации и датчиков, известных человеку.
У него, однако, не было истребителей в небе, поэтому некому было помешать парашютисту спрыгнуть с известняковой скалы на высоте тысяч футов над U-образной долиной, где сидел Лаутербруннен, одетый с головы до ног в черное, а затем прыгнул ХАХО, направив свой парашют точно так, чтобы он бесшумно опустился на заднюю палубу замка, менее чем в десяти метрах от того места, где Себастьян и Шакира сидели со своим вином, планируя ее возвращение к власти.
Двое сотрудников службы безопасности стояли в смежной гостиной, и они увидели вздымающийся черный желоб, появившийся над человеком, когда он приземлился позади Дрекслера, и они достали огнестрельное оружие и двинулись к окнам.
Но человек под рушащимся навесом увидел людей, и он был быстрее и увереннее в своей миссии, чем они. Он застрелил их обоих из пистолета Ruger Mark II с глушителем и встроенным глушителем, по три раза каждому в грудь и горло.
Оба мужчины умерли, не успев выстрелить, и звук выстрела, из которого их убили, был не громче, чем стук электрической пишущей машинки, выбивающей несколько букв.
Шакира и Дрекслер оба встали и посмотрели в лицо мужчине, который умело опустил парашют, держа одну руку на его быстросъемном спусковом крючке, а другой направляя на них пистолет.
«Не издавайте ни звука», — сказал мужчина, и Дрекслер вспомнил этот голос.
«Ты». В его тоне было изумление.
«Я», — сказал мужчина, меняя магазин «Ругера» так быстро, что Дрекслер даже не успел этим воспользоваться.
«Чего ты хочешь?» Спросила Шакира. Она не знала, кто это был.
Мужчина сказал: «Дети. Они здесь?»
Ни она, ни швейцарец, стоявший рядом с ней, не ответили на вопрос. Дрекслер сказал: «Вы — Серый человек. Вы довольно знамениты.»
«А ты Себастьян Дрекслер. Ты настоящий засранец».
* * *
Корт направил пистолет на женщину, и хотя она была не очень похожа на фотографии Шакиры аль-Аззам, которые он видел, он знал, что это должна была быть она.
Дрекслер сказал: «Вы обезглавили сирийское правительство. Но есть новый правитель, он алави, он из партии Баас, и он говорит, что продолжит войну. Как ты думаешь, какого черта ты добился?»
Суд сказал: «Спросите Ахмеда. Спроси Шакиру». Пауза. «Давай, спроси ее. Я буду ждать».
Дрекслер посмотрел на Шакиру, а затем снова на корт.
Суд сказал: «Да. Я знаю, что это она. Ты не можешь позировать для Vanity Fair, а затем пытаться скрыть свою личность». Корт осмотрел гостиную, убедился, что там никого нет. Он сказал: «Да, я не принес мир, любовь и понимание в Сирию в одночасье, и это отстой. Но новый главный парень знает, что старому главному досталось за то, что он мудак. Возможно, это не имело большого значения, но статус-кво в Сирии точно никого не устраивал.
«Возможно, я не положил конец войне, но я помог убить Ахмеда, я разозлил русских и иранцев, и я убил кучу джихадистов.
«Я записываю это в колонку выигрышей, даже до сегодняшнего дня».
«Что у нас сегодня?» Спросила Шакира.
«Сегодня я убью Себастьяна Дрекслера и Шакиру Аззам».
Дрекслер прочистил горло. Бросил взгляд в гостиную. Он все еще был пуст. «Это все было ради денег? Или вы купились на ложь Запада?»
Суд сказал: «Полмиллиона погибших. Миллионы раненых. Миллионы перемещенных лиц. Эта ложь?»
«Все ложь», — сказала Шакира, и теперь Корт мог слышать нотки ужаса в ее голосе.
Дрекслер сказал: «Ты победил, Серый человек. Ты уже выиграл. Почему бы не забрать свою победу вместе с трофеями?»
«Что это значит?»
Дрекслер сказал: «Послушай, чувак. Мой банк может предоставить вам».
Корт выстрелил один раз; пуля 22-го калибра попала в правое колено Дрекслера, отбросив его на пол палубы. Он от боли схватился за рану.
Корт сказал: «Я обещал Воланду, что сделаю это больно. Я дам тебе несколько секунд помучиться, а затем закончу это за тебя».
«Пошел ты!» — Дрекслер вскрикнул, когда между пальцами, сжимавшими его колено, появилась кровь.
Корт направил пистолет на Шакиру, и хотя она не шевельнула ни единым мускулом, он мог видеть, как ее лицо покраснело на несколько тонов, когда паника начала овладевать ею.
Она сказала: «Сэр… Я могла бы сделать вас очень богатым человеком».
«Купил ли ты за деньги счастье?»
«Это… ну… это очень помогло».
«В конце концов, тебе было бы лучше жить в бедности в Великобритании. Мир тоже был бы лучше».
Она увидела, что подкуп не сработал, поэтому сказала: «Как вы знаете, у меня есть дети. Две дочери. Я — все, что у них осталось».
Человек с пистолетом держал его ровно. «Была версия меня, которой было бы не все равно. Я действительно не знаю, куда делся этот парень… Но сейчас он ушел».
«Позвольте мне показать вам их фотографии. Они замечательные».
«У них будут деньги и любая безопасность, которую они смогут купить. И у них, вероятно, появится некоторое чувство, что с ними было совершено большое зло. Я надеюсь, что они направят эту ярость во что-то продуктивное, но я не могу им помочь. Я могу только отомстить за всех тех, кто погиб из-за тебя».
Ее голос становился громче с каждым словом, когда она пыталась предупредить людей из службы безопасности об опасности. «Месть? Месть? Действительно ли месть стоит того, чтобы».
Корт выстрелил Шакире Аззам в сердце. Она откатилась назад и приземлилась рядом с Себастьяном Дрекслером, но лицом в сторону от него, и их кровь смешалась. Он выстрелил в ее неподвижное тело еще дважды.
Корт сказал: «Это не стоит многого, нет. Но это стоит больше, чем ты».
Он начал поворачиваться обратно к Дрекслеру, который не двигался и, казалось, смирился со своей судьбой, но дверь в гостиную открылась в пятидесяти футах от него. Мужчина увидел Корта, стоящего на палубе, и вытащил свое оружие. Корт повернулся к нему, чтобы выстрелить, и в этот момент Дрекслер подпрыгнул на здоровой
