Так что расстреляли его вполне заслуженно!

Но я хочу дать Рычагову шанс встать в один ряд с Кожедубом и Покрышкиным.

Слегка пренебрежительно-брезгливо оглядев с ног до головы и в обратном порядке, говорю:

- Вопрос о вашем снятие с должности Главкома ВВС - уже решён, Рычагов и обсуждению не подлежит. Но я хочу предоставить работу, которая Вам - не может не понравится. Если Вы – действительно лётчик, а не…

Рычагов меня перебил и довольно дерзко:

- Я – лётчик, товарищ Сталин! И очень хороший лётчик.

Повышаю голос:

- Так вот, «очень хороший лётчик»: создадите мне сперва - авиаэскадрилью, а затем – авиаполк с условным названием «Агрессоры», в который сами наберёте - уже повоевавших лётчиков-истребителей, имеющих боевой опыт. И будете мне до синевы под глазами - учить в учебных боях «желторотиков», заодно отрабатывая тактические приёмы…

«Надо бы найти ему Покрышкина: по-моему в данный момент - он всего лишь лейтенант… Или капитан? Кожедуб вот тоже, если «послезнание» не изменяет – инструктор в какой-то лётной школе. Фамилия довольно редкая – это вам не Иванов, Петров Сидоров… Отыщется!».

- …Моторесурса не жалеть! Фотопулемёты на каждой машине и, после каждого учебного боя – разбор полётов, с выяснением – кто, как и в чём - в этот раз обосрался. Постараюсь выпросить для Вас у Адольфа «Мессершмидты» - для полного реализма, хотя особо на такой «ништяк» не рассчитывайте.

Пристально смотрю в глаза:

- Вы согласны, товарищ генерал-лейтенант авиации?

Хотя, чего там спрашивать?

По глазам вижу ответ:

- Согласен, товарищ Сталин!

Не скрывая удовлетворения:

- Всё, можете идти! Командирам эскадрилий на таких «стрелках» делать нечего – не их уровень.

Когда Рычагов ушёл, спрашиваю:

- Пока мы с товарищем Бонч-Бруевичем будем подыскивать нового Главного начальника управления ВВС РККА, его обязанности будет временно исполнять Начальник штаба – генерал-майор Никишов… Среди присутствующих имеется такой?

Поднимается один, ничем не примечательный военный и рявкает:

- Здесь, товарищ Сталин!

По этому человеку у меня в «послезнании» информации – полный ноль65.

Загибая пальцы, даю задание:

- Неделю Вам сроку, товарищ генерал и чтоб у меня на столе лежала справка по лётному персоналу, разбитая на три категории:

- Первая категория: экипажи умеющие летать в любое время суток, в любую погоду - в одиночку, звеном или строем до полка.

- Вторая категория: экипажи – умеющие ночью летать только в одиночку и только в хорошую погоду, днём в любую погоду строем до эскадрильи.

- Третья категория: экипажи – умеющие летать только при хорошей погоде, звеном или в одиночку.

Уточняю:

- «Экипаж», уточняю - это в том числе и пилот одноместного самолёта.

Многозначительно посмотрев на товарища Залкинд по прозвищу «Землячка» и, переведя взгляд на «штабного летуна», добавил никогда не лишней жути:

- Дайте запрос в лётные части и предупредите: скоро будет проверка по линии Политотдела РККА… И не приведи Маркс, если хоть какая-нибудь падла мне соврёт!

***

Посмотрев на одного из трёх среди присутствующих на совещании моряков – выделяющегося своей чёрной формой, как перепутавшие свадьбу с похоронами, спрашиваю:

- Товарищ Нарком Военно-морского флота! А укажите нам вескую причину, по которой Вы запендюрили высшее училище ПВО именно в Лиепаю – 35(!) километров от границы с Германией? Вам что, блядь – места на «одной шестой части глобуса» мало?!

Чтобы ускорить подготовку, курсантов этого элитного военного училища решено было набирать их уже состоявшихся инженеров – выпускников технических гражданских вузов.

Увы, судьба их была незавидна!

«…Либавская база отрезана сразу.

Снаряды и бомбы ворочают базу.

Винтовки, ненужные противогазы —

И нет до сих пор к отступленью приказа.

Еще не мертвы, но уже и не живы,

Они прикрывают колонны прорыва:

«Пробейтесь, ребята! Живите счастливо!» —

И нет для фашистов пути вдоль залива.

Им только по двадцать. Мальчишки, салаги.

От них не останется даже бумаги;

Той самой, последней и скорбной бумаги:

«Ваш сын… смертью храбрых.

Согласно присяге»66.

Практически все они поголовно погибли со своими преподавателями и командирами, в первые же дни войны.

Адмирал Кузнецов, а это именно он – Нарком Военно-морского флота СССР, делая большие глаза отвечает:

- Товарищ Сталин! На сегодняшний момент в Лиепае имеются лишь «Курсы ускоренной подготовки командного состава запаса ВМФ», переведённые туда из Севастополя в декабре 1940-го года. Высшее же военно-морское училище ПВО, планируется создать на их базе лишь в марте этого года. Но если Вы….

Перебиваю его:

- Второй вопрос, товарищ Нарком ВМФ СССР: почему в Лиепаи до сих пор не определенно кто и кому подчиняется? Моряки сухопутчикам? Или наоборот? Или может быть все они подчинены зенитчикам? Артиллеристам? Лётчикам? Кто в том городе главный, в конце-концов? С кого мне спрашивать?

Главенство, так и не было установлено до конца обороны этой военно-морской базы – хотя и героической, но по причине организационного бардака – довольно короткой.

Начинает мне было что-то втирать:

- Это – вопрос согласования…

Рукой – как Ленин с броневика, показываю на портрет Реципиента на стене:

- Так что, итти твоего адмирала мать, товарищ Сталин должен эти вопросы согласовывать? Или кто-то другой? Например, один из здесь присутствующих?

- Товарищ Сталин…

Не слушая отмазок, перебиваю следующим вопросом:

- Почему в такой близости от границы, складируется так много флотского имущества, в частности - боеприпасов?

На 22 июня, на складах в Лиепаи хранилось две с половиной тысячи морских глубинных бомб – тринадцать процентов от всех имеющихся на Балтийском флоте… Семьсот семьдесят морских мин – пять процентов, сто торпед – шесть процентов. Тысяча четыреста минных защитников…

Сорок(!) процентов от всех имеющихся на Краснознамённом Балтийском военно-морском флоте СССР!

Кроме всего этого взрывоопасного добра, в Лиепае находились наиболее значительные запасы топлива (мазута и соляры) в новых прибалтийских порта. Запасы боеприпасов, продовольствия, топлива и обмундирования, накопленные на складах базы, были рассчитаны на 3–4 месяца войны, а при расходовании по сокращенной норме на 5–6 месяцев войны67.

Что же получилось «в реале»?

Артиллерийский обстрел и атака передового отряда немцев в ночь с 23 на 24 июня, в отсутствии единого руководства привели к панике у командного состава.

Командиры, запрашивая у штаба в Риге традиционное русское: «Что делать?», получили не менее традиционный для сорок первого года ответ:

«Действуйте по обстановке».

Вот в полном соответствии «с обстановкой», первым был подорван эсминец