Затем в узком кругу определились с кандидатурами на первые роли. После небольшого «спора» и взаимных реверансов договорились о том, что в т. н. правящую «тройку» войдут Л. И. Брежнев, Н. В. Подгорный и А. Н. Косыгин. Двое первых сконцентрируют внимание на партийной работе в качестве Первого и второго секретарей ЦК, а третий возглавит Совет Министров СССР.

Вечером 14 октября 1964 года начал свою работу организационный Пленум ЦК, который по поручению Президиума открыл Н. В. Подгорный, объявивший всем членам ЦК, что на повестку дня поставлен лишь единственный вопрос — «О ненормальном положении, сложившемся в Президиуме ЦК в связи с неправильными действиями Первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева». Затем с большим докладом по этому вопросу выступил М. А. Суслов, который повторил, но в более развернутом и аргументированном виде, набор всех тех обвинений, которые прозвучали в адрес Н. С. Хрущева на последнем заседании Президиума ЦК. Как и договорились, никаких прений по этому докладу не открывали и единогласно приняли Постановление Пленума ЦК, в котором содержались следующие пункты: 1) «удовлетворить просьбу тов. Хрущева Н. С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья»; 2) «избрать Первым секретарем ЦК КПСС тов. Брежнева Л. И.»; 3) «рекомендовать на пост председателя Совета Министров СССР тов. Косыгина А. Н.». Причем, как видно из этого перечня, пункта об учреждении поста второго секретаря ЦК нет, как нет и пункта о назначении на этот пост тов. Н. В. Подгорного. Почему данная договоренность в последний момент была отвергнута, не вполне ясно, а посему все рассуждения на сей счет до сих пор остаются лишь на уровне различных предположений. Причем, что любопытно, Н. С. Хрущев был оставлен членом ЦК, поскольку, как утверждает П. Е. Шелест[949], по данному вопросу надо было проводить тайное голосование, что никак не гарантировало нужный результат. Как явствует из «Рабочих и дневниковых записей» Л. И. Брежнева[950], уже на следующий день, 15 октября 1964 года, по его инициативе в здании ЦК на Старой площади состоялось совещание секретарей республиканских, краевых и областных партийных комитетов, на котором он не только поставил задачу в нужном русле «довести решения Пленума ЦК до партийно-хозяйственного актива», но и особо указал на два принципиальных момента: во-первых, «не сводить дело узко — только к культу» Н. С. Хрущева и, во-вторых, иметь в виду, что «правильность и верность линии нашей партии», выработанной на XX-XXII съездах, не подлежит никакому сомнению и ревизии.

Поскольку брежневской эпохе, в том числе через призму ключевой темы «люди и власть», мы совсем недавно посвятили две специальные монографии — «Брежневская партия» и «Политбюро и Секретариат ЦК», то здесь всего лишь вкратце напомним основные вехи политической борьбы в верхних эшелонах власти, имевшие прямое отношение к главной теме данной книги[951].

По мнению большинства авторов, писавших о брежневской эпохе в постсоветский период (Р. А. Медведев, Р. Г. Пихоя, С. Н. Семанов, Л. М. Млечин, Б. В. Соколов, А. И. Вдовин, Д. О. Чураков[952]), после отставки Н. С. Хрущева в высших эшелонах власти, как и после смерти И. В. Сталина в марте 1953 года, сложился аналогичный режим «коллективного руководства», поскольку все реальные рычаги государственной и партийной власти были сосредоточены в руках нескольких конкурирующих групп. При этом, как верно подметили А. И. Вдовин и Д. О. Чураков, следует отметить одно важное обстоятельство, на которое раньше не обращали особого внимания: в результате отстранения Н. С. Хрущева от власти на высшие посты в партии и государстве пришли люди, многие из которых сформировались в предвоенный период и в годы войны и которых И. В. Сталин стал активно продвигать во власть на место «старой большевистской гвардии» еще во второй половине 1940-х — начале 1950-х годов. Однако еще до фактической смерти вождя члены тогдашней правящей «четверки» в лице Л. П. Берии, Г. М. Маленкова, В. М. Молотова и Н. С. Хрущева сразу «оттерли» многих молодых выдвиженцев, затормозив естественный процесс омоложения высших руководящих кадров. В результате так называемое «брежневское поколение» руководителей страны пришло во власть на целое десятилетие позже, чем это должно было произойти, когда его деловая хватка и жажда активной созидательной работы уже ощутимо ослабли. Многие представители этого «военного поколения» руководителей, прежде твердо стоявшие на партийных и патриотических позициях, вскоре заразились гнилым космополитическим душком «эпохи шестидесятников» и довольно быстро, а главное, безропотно привыкли к омерзительной атмосфере постоянных придворных интриг и закулисной борьбы, характерных для всего хрущевского правления. По мнению А. И. Вдовина и Д. О. Чуракова, именно эта «разбалансировка прежней сталинской системы отбора и пестования кадров стала самым тяжелым наследием хрущевской оттепели».

Хорошо известно, что среди главных участников «заговора» по смещению Н. С. Хрущева не было единства по многим ключевым вопросам внутренней и внешней политики страны. И хотя сразу после его отставки был провозглашен принцип «стабильности» в кадровой политике, существовавшие противоречия обусловили возникновение в высших эшелонах власти довольно острого соперничества, которое вспыхнуло практически сразу после того, как их общий враг был повержен. Уже в ноябре 1964 года на очередном Пленуме ЦК, который был запланирован еще Н. С. Хрущевым для обсуждения его новых инициатив по сельскому хозяйству, помимо обсуждения основного доклада Н. В. Подгорного «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых партийных организаций», о котором мы скажем чуть ниже, был принят и ряд важных кадровых решений[953]:

— Во-первых, из состава Президиума и Секретариата ЦК был выведен давний хрущевский фаворит и его потенциальный преемник Фрол Романович Козлов, который был неизлечимо болен и спустя два месяца после Пленума, 30 января 1965 года, в результате нового инсульта скоропостижно скончался. Причем, что любопытно, уйдя из жизни персональным пенсионером союзного значения, он был упокоен не на правительственном Новодевичьем кладбище, а в наиболее престижной усыпальнице — Кремлевской стене за Мавзолеем В. И. Ленина, где по традиции хоронили самых видных членов руководства Коммунистической партии и Советского государства.

— Во-вторых, постов председателя Бюро и секретаря ЦК по сельскому хозяйству и заведующего Сельхозотделом ЦК лишился еще один хрущевский ставленник — Василий Иванович Поляков, который как абсолютно инородное тело в партийном аппарате был вновь задвинут на журналистскую работу и последние 20 лет доживал «свой газетный век» в должности зам. главного