class="p1">— Я предупреждал повелителя, что ты станешь костью в горле, рано или поздно, но ты проявишь себя. Нельзя искоренить то, что у тебя в крови, — усмехнулся Фаладан.

— Отвечай мне, старый пес!

Рутар вынул клинок из ножен и стал так, чтобы легко уйти от удара чернокнижника.

— Что же, пусть правда станет для тебя утешением перед смертью.

— Посмотрим, кому она станет утешением, — огрызнулся Рутар.

— Твой отец был слишком подозрителен и умен по сравнению с другими герцогами. Однако он был и предан, — расхаживая по залу, начал рассказывать Фаладан. — Но ему все больше и больше не нравились приказы владыки. То он не хотел идти воевать против одних, считая это ненужным кровопролитием, то поддерживал других в их высказываниях против повелителя.

Чернокнижник не смотрел на Рутара, погрузившись в воспоминания, он давал молодому герцогу то, что тот хотел, — правду.

— Рано или поздно это должно было привести к какому-то финалу, — заметил Фаладан, — и привело.

— Вы убили моего отца за то, что он был не согласен с приказом! — стиснув клыки, рявкнул Рутар.

— Не совсем так. Его убили за то, что он предал волю повелителя. Но раз ты хочешь услышать правду, то наберись терпения и дослушай до конца, ведь будет несправедливо умереть, так и не узнав ее.

Монотонный голос Фаладана испытывал терпение герцога.

— Так вот, — продолжил он. — Калдохон решил, что ему хватит сил, чтобы сравниться с мощью владыки. Сказать честно, он в это так сильно верил, что за ним пошли и другие. Он думал, будто повелитель не догадывается о его намерениях.

Фаладан на мгновение замолчал, провалившись в воспоминания, потом добавил:

— Хотя какое-то время так и было.

— Отца предали, ведь так? Его замысел свершился бы, но кто-то, кто входил в круг его доверенных лиц, предал его, — подытожил Рутар.

Молодой герцог не был глупцом и хорошо понимал, куда клонит чернокнижник.

— Его план провалился бы в любом случае. — В голосе Фаладана послышалось желание оправдаться. — Никто из живущих в Пандемонии не мог противостоять силе повелителя. Калдохон заигрался в мятежников, и это привело его к гибели.

— Нет, ты этого не мог знать, и, возможно, это тебя гнетет все эти годы, — молодой демон сверкнул клыками. — Ведь это ты его предал, не так ли?

Их взгляды встретились.

— Ты такой же проницательный, как и отец…

— Но почему? — перебил чернокнижника Рутар. — Ведь вместе вы смогли бы осуществить задуманное. Что тебе пообещал властелин?

— Он дал мне безграничные знания, которые впоследствии напитали меня той силой, которой я обладаю. Калдохон не мог дать мне всего этого.

— Эта жалкая цена за предательство, — скривился герцог. — Тебя утешает только то, что в Пандемонии об этом знают только двое — ты и повелитель. Ведь когда ты вонзил нож в спину моему отцу, еще никого из нынешних герцогов не было, или они были не у власти. Фаладан, ты жалкий трус, который побоялся пойти до конца вместе с теми, кто тебе доверял! — выкрикнул обвинения молодой демон.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! — взревел чернокнижник, и все в зале затряслось. — Ты не знаешь, что ждало нас в случае провала!

— Ты этого тоже не знал! — уже не скрывая своего гнева, крикнул в ответ Рутар. — Мне не ясно только одно — почему мой отец восстал против владыки?

— Повелитель хотел сделать все население Пандемония рабами его воли, как когда-то пали хаотонианцы, отдав свои души темным богам, сделать всех бездушными тварями, по одному приказу выполняющими его волю, — ответил Фаладан.

— Почему же он тогда остановился в своих намерениях? Ведь ему больше никто не мешал.

— А кто сказал, что он остановился? — усмехнулся Фаладан. — За такие привилегии должна быть соответствующая плата.

Лицо Рутара стало мертвенно-бледным. Он без труда осознал всю суть сказанного.

— Гардия, — выдохнул он. — Вот цена за порабощение душ.

— Не совсем так, — не согласился Фаладан. — Темные боги потребовали не другой мир, как когда-то, а Равновесие Сил.

— Я слышал уже об этом на совете, но мне это ничего не говорит.

— Это потому, что ты глуп и ищешь силу только в своих мышцах, но не в разуме, — фыркнул демон. — Равновесие Сил — это старейшее пророчество, сотворенное великими духами против тех богов, которые захотят порабощать миры. Когда есть равновесие, то ни один мир не погибнет, но если его нарушить или склонить в какую-либо сторону…

Чернокнижник злобно усмехнулся.

— Договаривай! — зарычал Рутар.

— Тогда все миры, что существуют, будь то Гардия, Пандемоний или же сотни других, будут уничтожены, начнется хаос, в котором все восстанут против всех, и земля будет пылать, пока не наступит конец всему сущему.

Последние слова Фаладан договаривал, уже крича, это было пророчество из уст безумца.

— Значит, повелитель — это избранник темных богов, который выполняет их волю, — вслух рассуждая, начал Рутар. — Когда-то Коган Кровожадный стал именно таким.

— О нет, Коган был безумцем, жаждущим только крови и сражений, владыка намного превосходит его.

— Разницы нет! — перебил его герцог. — Он раб чьей-то воли, и нет этому другого объяснения! Мой отец боролся против этого, спасая народы Пандемония, но проиграл. И сейчас когорты демонов принесут Гардию в жертву как подношение темным богам. Тысячи лет все это продумывалось и теперь осуществится в ближайшее время.

— А ведь ты не так глуп, как мне показалось вначале, Рутар, сын Калдохона…

— Замолчи, предатель!

Яростный блеск глаз Рутара заставил Фаладана замолчать.

— Ведь те люди были правы, — вспомнил Рутар, — они сказали, что если я узнаю правду, то сменю своих врагов.

Герцог крепко сжал свой клинок и стал медленно красться в сторону чернокнижника.

— Неужели ты думаешь, что сможешь противостоять мне, великому Фаладану?

Демон распростер руки, и рукояти мечей, что висели у него на поясе, ожили и образовали вокруг чернокнижника дугу, на каждом из них запылало черное пламя, на месте которого появилась черная, как сама тьма, сталь.

— Я сначала уничтожу тебя, а потом перенесу мириады демонов в тыл Гардии и буду родоначальником начавшегося хаоса.

— Сначала выполни первый пункт, — зарычал Рутар и ринулся на Фаладана.