переключила вид на кабину самолета. Пятеро сосредоточенных молодых людей в военной форме сосредоточенно смотрели в окна кабины на приближающиеся небоскребы, двое сжимали штурвалы, трое сидели в креслах, одной рукой вцепившись в подлокотники, в свободной руке у них были детонаторы. Камера была расположена над входом в кабину и стремительно приближающиеся здания были отлично видны, трое с детонаторами даже привстали от напряжения и когда небоскребы приблизились настолько что самолет должен был врезаться в них, они синхронно нажали на кнопки детонаторов. Картинка с камеры исчезла, Улей переключила вид, небоскребы Москва-Сити на миг исчезли в ослепительной вспышке, которая сжалась в огненный шар, который снова взорвался пронзив исходящими из него лучами небоскребы, которые разнесло словно детские пирамидки, две башни упали на набережную и их части посыпались в реку. Взрывная волна снесла мост Багратион, разметав его части по набережной напротив Москва-Сити, а волна огня сожгла редкие машины на эстакаде и любопытных, что гуляли по обе стороны реки. Амфитеатр затрясло, послышалось усиленное пещерой эхо взрыва, инфернальный гул, унесшийся в подземелье, моргнул с потолка упали на пол несколько панелей. Картинка с дронов на экране показывала с разных сторон огромное облако дыма и пыли, окутавшее место, где когда-то был деловой центр столицы

Когда облако рассеялось, сидящие в амфитеатре увидели, что от Москва-Сити остались только развороченные пеньки небоскребов, ощетинившиеся останками каркасов и арматуры. У Сергея ком подкатил к горлу, когда он увидел, что его дом попросту испарился, он был недалеко от эпицентра взрыва и от него осталась только зияющая дыра разрушенной парковки. От злополучного Афимолла осталась только тлеющая воронка. Дома вокруг Москва-Сити так же были разрушены, большая часть горела.

- Вот как то так – прокомментировала Улей – не будем забывать, что огромное количество различного оружия находится в руках у людей с напрочь снесенной крышей, так что сюрпризы вам обеспечены. Но можно подождать, пока следующая группа камикадзе не выберет себе мишенью наш бизнес-центр – Улей встала на цыпочки и приложила руку ко лбу козырьком

- Сережа, ты там, где, ах вон ты куда засел. У тебя, родной, сегодня второй день рождения. Останься ты дома, сейчас бы уже летал серым пеплом над городом.

- Что там было в самолете? – неожиданно сам для себя спросил Сергей

- В основном гексоген. Это такая вот старая московская традиция, так сказать, сносить дома гексогеном. Но! – она подняла палец вверх – это еще не все. Картинка на экране сменилась, показав военный бункер, видимо некий командный пункт. Несколько офицеров, в расстёгнутых кителях, о чем то оживленно спорили над разобранным пультом. Один энергично тряс каким то увесистым фолиантом, видимо документацией на развороченный пуль, остальные что-то ему доказывали, доставая из недр пульта то одну то другую плату или пучок проводов.

- Вот это, дамы и господа группа офицеров РВСН, на боевом дежурстве. Они очевидно заскучали и считают бездействие руководство подобным смерти, поэтому решили разобраться устройстве пусковой установки, в поиске возможности запуска ракет с ядерными боеголовками по врагу

- У и них есть шанс? – спросил баритон из первого ряда. Он уже не звучал так нагло и уверенно как недавно

- Насколько я понимаю устройство этой штуки то нет – Улей отрицательно покачала головой – но они не успокоятся, что-нибудь да натворят.

- А кто тот враг, по которому они хотят запустить ракеты?

- Стандартный список терпил: США и страны Евросоюза, с остальными мы дружим. Их командир настаивает на первом ударе по Прибалтике, но даже не знаю, если честно – Улей с сомнением пожала плечами – по мне так лучше их гербицидом полить, чем ракету тратить, прополоть так скажем, сорняки. К тому же у них там на базе такие ракеты, что куда в том шапито не стрельни, по-любому сгорят все клоуны.

- А это точно не ты им эти мысли подкидываешь? – спросил Капартов кивнув на экран

- Я-то? Не – Улей мотнула огненной шевелюрой – а мне оно надо?

- Ну ты так бойко тут выступаешь, с огоньком

- Так это я подстраиваюсь под политические взгляды и вкусы присутствующих, шучу, так сказать, в контексте актуальной повестки

- Ладно, давай вернемся к этой самой повестке, пожалуйста, пока эти твои кулибины не совершили научно-технический прорыв и не сделали невозможное возможным. Не будем забывать, наш народ талантлив до невозможности и если уж уперлись, они эту ракету до Прибалтики на руках донесут.

- Согласна. А что делаем?

- У тебя же был план, рассказать все людям, разве нет?

- А, был, да, точно. А то я совсем забыла, спасибо что напомнили, Антон Владимирович. Так я это, могу приступать? – Улей вдруг заговорила с каким-то акцентом, говорком и сама стала немного базарной, разгульной такой девкой. Только семечек не хватало. Если бы не горящий взор и огненные волосы, можно было бы запросто представить ее за прилавком условного сельпо.

- Улей, давай серьезно, прошу тебя – устало сказал Карпатов

- Слушаюсь – Улей встала по стойке смирно и отдала честь, умудрившись щелкнуть каблуками, Карпатов улыбнулся и развел руками.

- Тебе что-то от нас необходимо? – спросил он ее

- Нет, распоряжение вы мне дали, больше ничего и не нужно. Мир разваливается, как вы, наверное, заметили, нужно спешить.

- Так, а что вы планируете сделать, если конкретно? – поинтересовался баритон с первого ряда

- Рассказать людям часть правды, вроде все просто – ответила Улей

- А от чьего имени вы планируете выступить?

- Как от чьего? От своего конечно

- Кхм, интересно – баритон прокашлялся и замялся – а кто вы, собственно, есть, чтобы делать такие заявления?

- Я-то? Улей я, вроде давно знакомы, Егор Петрович

- Знакомы-то мы действительно давно, но вы ведь машина, сложная, высокопроизводительная, но все же машина. Не лучше ли, чтобы обо всем этом людям рассказал человек? Тема-то непростая.

- Вот это вряд ли – Улей отрицательно мотнула головой

- Почему вы так уверены?

- Потому что сразу же включится все это ваше человеческое. Возникнет вопрос, а кто, собственно, говорит, из какой он организации, а кого он представляет. Начнутся вопросы, бурные дебаты и ваше любимое занудство – встречи в верхах. Да, вы можете считать меня машиной, но я считаю себя искусственным разумом, существом иной природы нежели вы, с другой мотивацией, но по всем признакам