— Ничего страшного, милорд, я понимаю, — кивнул он.

— Благодарю, — произнёс я. — Смотрю, чай у вас есть, но может, вам хочется чего-то другого? Кофе, простая вода, спиртное?

— Нет-нет, милорд, всё в порядке, чай меня полностью устраивает, — ответил он.

— Хорошо, — откинулся я на спинку кресла. — Что скажете по поводу наших предложений?

Это уже был четвёртый раунд переговоров и к этому моменту я не только получил от них бумаги с предварительным договором, но и отправил им свои условия. Теперь вот нам предстоит прийти к выгодному для обеих сторон результату. Короче — торговля.

— Неприемлемо, — ответил он коротко. — Один год боевых действий — это слишком долго. Свои подразделения из Давао мы тоже не можем вывести — у нас договор с Филиппинами. Безопасность для трёх из восемнадцати провинций — это слишком мало. Полный отказ от неприкосновенности некоторых лиц и вовсе недопустимо. Да и в целом у вас слишком категоричные предложения.

— Ваши предложения, милорд, для нас тоже неприемлемы, — покачал я головой. — Ладно, я готов пойти на уступки. Пусть будет не год боевых действий, а десять месяцев. Провинции… Ваше предложение полностью блокирует для нас остров Лусон, на это мы пойти не можем, но готовы не трогать четыре, на ваш выбор, провинции. Люди… Хорошо, Род Лоуц де Рани мы трогать не будем — они в наименьшей степени связаны с королевским Родом. Давао и вовсе ерунда, просто не лезьте к нам, когда мы будем захватывать город.

Ну и понеслась. Торговались мы аж четыре часа. Причём эта торговля была на удивление интересной, во всяком случае, я не испытывал скуки или раздражения. Шорт вообще довольно забавный переговорщик, вроде податливый, но прогнуть его оказалось крайне сложно. Я нутром чуял, что у него есть определённые указания, черта, которую я не смогу пересечь, но которая была для меня удовлетворительной, тем не менее Шорт до последнего упирался. Уж не знаю, сумел ли я подойти к той грани, за которую Шорт переступить не мог, но, по итогу, условия договора меня полностью устроили. Даже больше. К примеру, я рассчитывал на четыре месяца боевых действий, но выторговал аж полгода, чего нам хватит с головой. Пять неприкосновенных Родов, с пометкой "если они сами на нас не нападут" — тоже проблемой не являются. Эти Роды сидят в пяти из восьми провинций, которые мы обязуемся не трогать. Сами провинции… Да плевать на них, не нужны они нам. Расположены они так, что не повлияют на продвижение наших войск. Ну и опять же, есть приписка в договоре, что если эти провинции станут проблемой, то мы имеем право их захватить. В общем и целом, как я понял, Штаты в первую очередь заботятся о своих капиталовложениях и имеют определённое влияние, чтобы некоторые люди и области страны не ввязывались в войну.

Нам же лучше. Чем меньше Родов и территорий сможет задействовать королевский Род в войне, тем быстрее мы захватим страну.

* * *

После того как Шорт укатил по своим делам, я пошёл в свой кабинет, откуда и отправил членам альянса копии заключённого мной договора. Думаю, они будут довольны. По сути, вся наша авантюра зиждилась на том, что я смогу договориться с американцами. Если бы что-то пошло не так, это был бы эпического размера провал. Теперь же у нас развязаны руки. Можно не оглядываться на больших дядей за океаном. При этом у нас и времени полно. В общем, я был рад и даже почувствовал некоторое облегчение. Как ни крути, а я переживал о том, что мы можем не договориться со Штатами.

А через пару часов после этого ко мне пришёл Акено.

Когда я вошёл в гостиную, Акено сидел в кресле и как раз делал глоток чая.

— Привет, Син, — оторвался он от чашки. — Поздравляю с заключением договора.

— Как оказалось, это было не так уж и сложно, — ответил я, подойдя к пустому креслу.

— Раньше я думал, что ты просто везунчик, — произнёс он, глядя, как я сажусь напротив него. — Но, похоже, мне стоит пересмотреть свои взгляды — настолько часто людям не может везти.

— И что же это, если не удача? — стало мне любопытно.

— Расчёт, — пожал он плечами. — Просто ты ещё умнее, чем я думал.

— Ох, вы меня сейчас совсем захвалите, — отмахнулся я с улыбкой.

— Говорю как есть, — хмыкнул Акено. — Но давай уже к делу перейдём. Я бы с удовольствием просто поболтал с тобой, но тут у нас образовалась проблемка, которая может сильно застопорить продвижение наших войск.

— И что за проблемка? — нахмурился я.

Акено нельзя назвать паникёром или слишком осторожным, если он говорит проблема, значит, проблема.

— У Филиппинцев появился тяжёлый крейсер, — удивил он меня. — Сегодня пришли данные. Корабль старенький, американский, но крейсер — это крейсер. С учётом остального флота Филиппин, у нас действительно проблемы. Боги его знает, откуда они его достали, но факт есть факт.

— И где он сейчас? — задал я вопрос.

— Да всё там же, — отмахнулся Акено. — В смысле, в акватории Таклобана. Филиппинцы сейчас туда все корабли гонят.

— И мы ничего с ним не можем сделать? — спросил я задумчиво.

— Мы с Мацумаэ уже и так, и сяк думали, — поморщился он. — Но потопить тяжёлый крейсер мы сможем только при соблюдении очень специфических условий.

— Например? — уточнил.

— Например, если он будет один против всего нашего флота, — ответил он. — С предварительной диверсией на крейсере. Чтобы двигательная или рулевая система была выведена из строя, иначе он просто уйдёт. А, ну и да, диверсия должна произойти во время боя, иначе он просто из акватории не выйдет. Что, в общем-то, тоже неплохо, но тут уже другие проблемы. Короче, не знаю я, что делать.

— Камонтоку? — спросил я. — У нас в альянсе полно людей с мощнейшими камонтоку.

— Только Кагуцутивару и Аматэру, — вздохнул он тяжко. — Но у Кагуцутивару ограничение по дальности, а у вас камонтоку лишь Атарашики-сан использует.

— Дальность, ну да… — пробормотал я.

У Кагуцутивару камонтоку — это эпической мощности огненный шторм, но бои на море, идут на слишком больших расстояниях. Кагуцутивару просто не дотянуться. В отличие от Аматэру, которые создают своего элементаля в пределах видимости.

— Нам сейчас крайне важно заблокировать эвакуацию филиппинских войск с Минданао, — поставил Акено чашку на стол. — Но для этого нам нужно доминирование на море, чего теперь не предвидится.

— Ну так а я-то чем могу