– А что я должен сказать? – переспросил Вадим.

– Как это что? – удивился Рольф. – Будешь его учить или нет?

– Я? – окончательно смешался Вадим.

– Ну не я же. Не умею я правильно учить, – вздохнул гигант.

– Ну, со мной-то у тебя всё получилось, – пробормотал Вадим, не веря собственным ушам.

– С тобой… С тобой всё просто было. Тебя уже учили, нужно было только показать правильно. А вот с ним всё по-другому. Пустой он, понимаешь? Как тот горшок. Чего нальёшь, то и будет. А налить нужно правильно. Вот этого-то я и не умею. Показать могу, руку подправить, что с оружием делать – тоже, а вот объяснить… – гигант удручённо покачал головой.

Помолчав, Вадим быстро обкатал в уме ситуацию и задумчиво спросил:

– А чему ты его учить собираешься?

– Как это чему? – развёл руками Рольф. – Воина из него делать будем. Хорошего воина, толкового.

– А зачем? Думаешь, он вот так сразу на нашу сторону перейдёт? Не спеши, брат. Пусть немного времени пройдёт. Пусть он свою верность клану докажет. Вот тогда и поговорим. А пока приглядывай за ним в оба глаза.

– Ты не веришь ему? – насторожился Рольф. – Почему?

– Ты сам сказал, он ещё слишком молод и глуп. Кто знает, чему его учили и что о нас рассказывали? Давай для начала просто присмотримся к парню. Заодно и узнаем, что умеет и к чему руки лежат.

– Ладно, как скажешь, – покладисто вздохнул Рольф. – Только давай сразу договоримся, своим этим штукам с выкручиванием рук и ломанием костей ты его обучишь. Не хочу, чтобы его в первом же бою убили.

– Это тоже оружие, брат. И давать его в руки кому попало я не буду. Придёт время – посмотрим. А сейчас я ничего тебе обещать не стану, – вздохнул в ответ Вадим.

В Кельтскую бухту они вошли, когда над Атлантикой начинался шторм. Несмотря на серьёзную качку, Юрген уверенно ввёл корабль в узкий проход и, подведя его к берегу, аккуратно поставил на киль. С радостными криками воины горохом посыпались на пляж, весело приветствуя встречавших. К вящему удовольствию Вадима, его пациент вышел из дома, опираясь только на короткую палку. Сам. Своими ногами.

Увидев парня, Свейн радостно улыбнулся и, с размаху огрев Вадима ладонью по плечу, срывающимся голосом проорал:

– Он ходит, Валдин! Сам ходит.

– Вижу, – кивнул Вадим, автоматически потирая плечо.

– Как нога, Видар? – спросил он, не спеша подходя к парню.

– Как видишь, ходит, – усмехнулся воин. – Спасибо тебе, брат. Если бы не ты, быть бы мне калекой безногим. Прости, что брыкался сдуру.

– Забудь, – отмахнулся Вадим. – Лучше продолжай те движения делать, что я тебе показывал. Мышцы нужно заставлять работать, иначе всю жизнь хромать будешь. Ясно?

– Ясно, брат. Всё делаю, и буду делать, – истово пообещал воин.

Кивнув, Вадим прошёл в дом и тут же наткнулся на Налунгу. Увидев его живым и здоровым, рабыня радостно улыбнулась и, поднеся ему кружку с вином, осторожно спросила:

– Как прошёл поход, хозяин?

– Хорошо. У нас всё получилось, – улыбнулся Вадим, принимая вино.

Забросив свой походный мешок под топчан, он скинул сапоги и, вытянувшись во весь рост, проворчал:

– Погода паршивая, стол к пиру ещё не готов, так что я посплю пока.

– Конечно, хозяин, – кивнула девушка, усаживаясь у него в ногах.

В том, что северяне с большим удовольствием устроят очередную пьянку, Вадим даже не сомневался и теперь собирался приготовиться к ней морально и физически.

* * *

Отбросив остывший кинжал, Олаф Рыжий презрительно сплюнул и, обтерев руки первой попавшейся тряпкой, мрачно прорычал:

– Сбросьте эту падаль за борт.

Стоявшие рядом с ним воины молча подняли то, что ещё совсем недавно было ярлом по имени Сигурд Леворукий и, размахнувшись, швырнули тело в воду. Над шедшим рядом с кораблём конунга драккаром пронёсся мучительный стон. Но никто из воинов, ещё день назад шедших за своим ярлом, не посмел возразить.

Да и возражать, сидя под клинками обнажённых мечей, было сложно. Их перехватили, когда оба корабля возвращались обратно в Нордхейм. Едва заметив знакомые паруса, Сигурд приказал второму кораблю уходить и, развернувшись, двинулся навстречу противнику. Но боя не получилось. Шесть кораблей Олафа Рыжего не собирались преследовать уходящий корабль.

Вместо этого они взяли в кольцо одинокий драккар, и Сигурд, понимая, что драться бесполезно, приказал своим воинам сложить оружие. Олаф приказал ему перейти на свой корабль, и едва ярл ступил на палубу его корабля, велел схватить его как предателя. Дальше для Сигурда начался ад на земле. Злой до невменяемости Олаф приказал подвергнуть его всем известным пыткам.

Сигурд продержался ровно сутки, после чего его сердце не выдержало. Но ярл умер как настоящий воин. Олаф Рыжий так ничего и не узнал. Ни того, куда он спрятал семьи своего клана, ни того, куда направлялся, ни того, кто помог ему найти хороший фрахт. Полные сутки, скрипя зубами от злости, он презрительно смеялся в лицо своим палачам, только иногда позволяя себе застонать от боли.

Ярл унёс свои тайны с собой, и вот теперь Рыжий с мрачной задумчивостью смотрел на седого кормчего. Только он мог знать места и дорогу, и только его имело смысл допрашивать. Заметив взгляд конунга, кормчий Рыжего шагнул вперёд и, не повышая голоса, предупредил:

– Анхель из братства кормчих и ученик Райна. Не стоит трогать его.

– Или что будет? – яростно спросил Олаф, круто поворачиваясь к нему.

– Райн не простит, что ты приказал казнить Сигурда до его слова.

– Ты угрожаешь мне? – зашипел Олаф. – Так вот, твой хвалёный Сигурд сдох сам, не выдержав допроса. Его никто не казнил. Больше того, я даже не спросил его, зачем он предал нас.

– Всё равно. Кормчего трогать нельзя, – упрямо покачал головой воин.

Плюнув, Олаф приказал уводить корабли на ночёвку. К берегу. Но утром его ждало новое разочарование. Пользуясь темнотой и разыгрывающейся непогодой, пленники бежали, вырезав изрядно напившуюся охрану и прихватив с собой один из кораблей Рыжего. Такой наглости Олаф не ожидал. Первым его порывом было броситься в погоню, но, едва взглянув на океан, он понял, что это бесполезно.

Шторм набирал силу, заставляя все корабли жаться к берегу, и выходить в море в такую погоду было равносильно самоубийству. Он так и стоял на берегу, сжимая кулаки в бессильной ярости и в полный голос проклиная море, богов и свою удачу.

* * *

Крик вахтенного сорвал воинов с постелей. Похватав оружие, северяне натягивали кольчуги прямо на голое тело и выскакивали