Но они ожидали встретиться с эшелонированными запусками. То есть с небольшим количеством ракет, которые стартовали бы отдельными группами, давая корветам столь необходимое им время на противодействие атаке.

Этот массированный огонь оказался сколь неожиданным для них, так и столь же губительным.

Ракеты ударили по «Энцеладам» и их лазерные боеголовки, предназначенные для поражения куда более защищённых целей, практически не встречали сопротивления на своём пути. Откровенно слабые щиты и практически нулевое бронирование корпусов оказались не способны выдержать подобный удар.

Практически половина корветов оказалась уничтожена уже через тридцать восемь секунд после того, как ракеты покинули свои пусковые контейнеры. Оставшиеся одиннадцать штук начали маневрировать, в судорожной попытке хоть как-то отбиться от приближающихся к ним верденских ПКР, выбрасывая в космос противоракеты и стараясь поразить их огнём своих собственных систем точечной обороны.

Глядя на то, как один за другим они исчезают с тактических экранов перед её глазами, Карен испытала чувство глубочайшего морального удовлетворения. Сейчас она даже и не думала о том, что на каждом из них находились отчаянно борющиеся за свои жизни экипажи, пытающиеся спасти себя от неминуемой смерти.

Для неё это был противник.

Всего лишь точки на дисплее.

Враг, который всего час назад так жестоко уничтожил ударную группу адмирала Сверидовой, погубив тысячи верденцев.

И поэтому их смерти вызывали только лишь улыбку на её лице. Так мог улыбаться человек, отлично выполняющий свою работу. Карен Ламберг смогла справиться со своими страхами в пылу сражения, пока её сознание расчеловечивало её противников, сводя их до безликих отметок на дисплеях. Будто превращая всё это в какую-то дьявольскую игру.

Обрадованная победой, она не сразу заметила, как «Ахиах» Тадеуша Гросси и его собрат по дивизиону, «Аракиба», исчезли с экранов радаров.

***

Тяжёлый крейсер РВКФ «Трансильвания»

Уильям с ужасом смотрел на то, как верденцы истребляли пронёсшиеся мимо них «Энцелады». Корветы вспыхивали и исчезали один за другим во вспышках сплющился на них лазерных ударов.

Когда с экрана пропал сигнал «Энцелады» «Альфа 3-1» Акидзучи Рен ледяные тиски сжали его грудь с такой силой, что он не смог вздохнуть. Казалось, что кто-то выбил весь воздух из его лёгких.

— Капитан! — раздался в шлеме голос старпома, уже в третий раз позвавший своего командира.

— Вперёд, Эдвин, — сипло выдавил из себя Форсетти, сжимая пальцами подлокотники кресла с такой силой, что те пронзило от боли. — Что со спасательными капсулами с «Энцелад»?!

— Э-э-э... сейчас капитан. Мы фиксируем их, но крайне мало. Всего двенадцать процентов от того количества, которое есть на потерянных нами корветах.

Форсетти ничего не ответил, прекрасно понимая, какие в такой ситуации могли быть шансы на спасение.

Да и сейчас ему было не до этого.

«Трансильвания» устремилась вперёд за флагманским «Сюрдавеллом». А рядом с ней летел «Цепеш» и остальные «Монро».

Шестёрка тяжёлых крейсеров устремилась навстречу врагу.

Один из вражеских кораблей уже уничтожен массированным огнём ракет с корветов.

Три с половиной сотни лёгких ракет, запущенных ранее с «Энцеладами» добрались до своих целей. Слабые характеристики своих боеголовок они компенсировали количеством, а сделанный практически в упор выстрел не позволил осуществить успешный перехват. Особенно с учётом того, что сейчас большая часть каналов наведения оказалась выделена для управления тем залпом, который стёр с лица вселенной почти два десятка рейнских корветов. Всего три «Энцелады» пережили тот губительный, наполненный смертельно опасными импульсами рентгеновских лазеров шторм, которым ударили по ним «Архангелы».

«Ахиах» взорвался, получив более двух сотен прямых попаданий. Они проломили щиты его левого борта и нижней полусферы, пробивая броню и распространяя своё убийственное пламя внутри отсеков.

С флагманом Тадеуша Гросси случилось то, что едва не погубило «Архангел» чуть менее чем полгода назад в сражении у звезды Дария.

Один из его меньших реакторов, предназначенный для питания возросшего количества энергетической артиллерии оказался повреждён. Вызванная ударом катастрофическая перегрузка привела к расплавлению плазменного ядра реактора, а аварийные системы просто не успели выполнить своё предназначение, срочно выбросив реакторный отсек в открытый космос.

Точнее, они начали выполнение процедуры, которая спасла бы корабль, но автоматике просто не хватило времени. Реакторное ядро взорвалось в тот момент, когда пластины внешний брони над люком аварийного сброса сорвало с корпуса взрывами пироболтов и креплений.

Превратившись в сверхновую, реакторное ядро буквально испарило большую часть корабля, а вслед за ним в разнос пошли и остальные энергоустановки, обратив тяжёлый крейсер и пять с половиной сотен человек его экипажа в сияющее ничто.

Собрату флагмана по дивизиону повезло чуть больше.

«Аракиба» не погиб столь же драматично, но превратился летящую по инерции развалину, уже мало подходящую для того, чтобы называться боевым кораблём. Всё же две с половиной сотни лазерных боеголовок, пусть и лёгкого класса, всё ещё оставались опасным оружием, способным массовым ударом наносить ужасающие повреждения.

Совершенно неожиданно для себя, верденская группировка, ещё десять минут назад имевшая преимущество в количестве кораблей вдруг сравнялась по корпусам со своим противником.

И командующий шестью рейнскими крейсерами с борта «Сюрдавела» коммандер Ланда не собирался терять такую возможность.

Все шесть «Монро» пошли на прорыв, устремившись прямо в пасть зверя.

Низкое начальное ускорение самих кораблей Протектората и достаточно невысокая остаточная скорость верденцев означали, что перестрелка затянется.

Ни одна из сторон не имела возможности для того, чтобы быстро разорвать контакт.

А, значит — это будет бой до конца.

Уильям почти физически чувствовал царящее на мостике напряжение. Оно было столь осязаемым, что, казалось, протяни руку и пальцы увязнут в нём словно в киселе. Оно ощущалось в том, как отрывисто звучали рапорты. В том, как едва заметно дрожали голоса вахтенных офицеров на мостике.

Все они ждали этого момента. Того самого, который разделит их текущую жизнь на «до» и «после».

Форсетти сглотнул появившийся в горле ком, глядя на то, как стремительно уменьшалась дистанция между «Трансильванией» и верденскими кораблями. Цифра за цифрой, она становилась всё меньше и меньше, словно дьявольский хронометр, отсчитывающий мгновения до начала кровавой бойни.

Уильям не был трусом. Но сейчас, представляя то, что должно было случится, ему становилось всё сложнее себя сдерживать. Не панику, нет. Но фаталистические мысли о том, что все они здесь и погибнут.

Прямо, как Рен.