— Вот! — воскликнул юный принц. — Возьмите все, что у меня есть, как извинение за грубость, и плату за помощь, только не отказывайте нам!

— К-конечно, молодой господин, — отозвался мужчина, пусть и заторможенно — жадность все же преодолела его замешательство.

— Вы говорили, вас преследуют тангуты? — с сомнением спросил красильщик. — Быть может, вам показалось, и это обычные конные разбойники? Находники из Западного Ся редко забредают так далеко.

— Кем бы они ни были, вам нужно поскорее закрыть ворота! — вклинился Дуань Юй в этот неспешный поток размышлений. — Враги скоро будут здесь, и их мечи не станут разбираться, кто прав, а кто виноват.

— Да-да, конечно, молодой господин, — угодливо закивал красильщик. — Погодите, я сейчас, — он поспешно вышел во двор.

Шум его быстрых шагов прервался не скрипом закрывающихся створок, и грохотом опускаемого засова — истошный, напуганный крик раздался снаружи, и резко оборвался. Выглянувшему наружу Дуань Юю на мгновение захотелось спрятаться обратно в дом, и захлопнуть за спиной дверь, но он справился с этим малодушным порывом, и вышел навстречу десяти тангутским воинам, разгоряченным продолжительной скачкой и пролитой кровью. Неудачная попытка укрыться от погони загнала Дуань Юя в ловушку — бегство перестало быть возможным. Не принесли спасения и стены подворья красильщика. Оставалось встретить опасность лицом к лицу.

— Лучше бы вам уйти подобру-поздорову, — громкий голос юного принца чуть дрожал, как и его поджилки, но был полон отчаянной решимости. — Если вы не оставите нас в покое, я буду защищаться.

— Защищаться, маленький трусишка? — кровожадно оскалился один из солдат. С лезвия его обнаженной сабли медленно стекали алые капли. — Скажи ты «бежать без оглядки», я бы поверил, — он неторопливо шагнул в сторону принца. Сабля воина крутанулась в воздухе, пятная брызгами крови одно из растянутых для сушки полотнищ. Красные капли расплылись на светло-розовой ткани бесформенными язвами.

— Я вовсе не хочу вас убивать, — ответил Дуань Юй с нарастающим раздражением. — Не стоит вынуждать меня.

Тангуты не стали продолжать разговор. Трое из них, включая того, что уже обагрил клинок кровью, дружно бросились вперед, воздев оружие. Остальные следовали за ними по пятам.

Первый из ретивой троицы вдруг споткнулся на полушаге, и бессильно осел на землю; его двое соратников почти сразу же последовали его примеру. Все трое были мертвы ещё до того, как их тела опустились на истоптанную пыль двора. Глаз одного из них лопнул, белесой кляксой окантовывая сквозную дыру в черепе. Второй щедро заливал землю кровью из глубокой раны в левой стороне груди — кожаная броня не смогла защитить его сердце. Голова третьего болталась на лоскуте кожи.

— Ещё не поздно разойтись миром, — неуверенно предложил Дуань Юй.

Юный принц глядел на дело рук своих с оторопью и испугом — хотя рука его и не дрогнула, защищая любимую, горечь и вина наполнили его, вместе с осознанием совершенного тройного убийства. Тангуты, что остановились, удивлённо глядя на мертвых товарищей, были далеки от подобных терзаний — ошеломление на их лицах быстро сменилось лютой злобой.

— Ты убил наших братьев, — прорычал один из них. — Сегодня, я буду есть твою плоть, и спать на твоей шкуре!

Они ринулись на принца вдвое резвее, но и это не спасло их. Уклонившись от тянущихся к нему клинков техникой шагов, Дуань Юй вновь обратился к ци, текущей по его энергетическим жилам, и та послушно рванулась наружу, переполняя его меридианы сердца и тонкой кишки, и вырываясь из мизинцев обеих рук плотными, острыми, смертоносными лучами, подобными клинкам мечей. Мечей, разящих с неумолимостью оружия богов. Мечей, перед которыми не могли устоять ни сабли тангутов, ни их непрочные доспехи, ни, тем более, слабая человеческая плоть.

Тяжело дыша, юный принц оглядел заваленный трупами двор, но тяжесть содеянного не успела вновь сдавить его сердце в ядовитых тисках горя. Человеческая фигура легко перепрыгнула через высокую стену двора, и вошла в свет факелов, скудно освещающих подворье красильщика. К тангутам явилась подмога — никем другим этот худощавый воин, одетый в кожу и меха, быть не мог. Плавно извлечённая из ножен сабля указала на Дуань Юя, изгоняя последние сомнения в намерениях пришельца.

Сжав зубы, юный принц вновь обратился к своему боевому искусству, но на сей раз, оно неожиданно дало сбой — тангут с небрежной ленцой уклонился от луча ци, метившего ему в лицо, и быстрее мысли метнулся к юноше, угрожая ему сабельным клинком. Тот попытался было уйти от столкновения, но техника шагов неизвестного воина не уступала Искусству Бега по Волнам, а внутренняя сила заметно превосходила возможности Дуань Юя.

Ко всему прочему, незнакомец явственно обладал немалым боевым опытом. Ловко работая клинком, он загнал суматошно уклоняющегося юного принца в закуток между оградой и одним из чанов для краски. Юноша и глазом моргнуть не успел, как его спина уткнулась в рассохшиеся доски большой деревянной бадьи, а мигом спустя, его грудь словно лягнул бешеный конь. От крепкого пинка тангутского воина, Дуань Юй полетел на землю, сокрушая спиной чан для краски. По счастью, тот был пуст, и юному принцу не пришлось плавать в пахучей и маркой жидкости. Впрочем, поднявшейся пыли, резкой боли в груди и спине, и рассаженного о случайный гвоздь локтя было достаточно, чтобы привести юношу в себя. Жажда жизни вмиг отогнала грустные мысли о свершенных убийствах, заставив сердце Дуань Юя биться бодрее.

Проморгавшись и откашлявшись, юноша поднял взгляд, и нашел им глаза тангута, насмешливо озирающие его из-под меховой оторочки шлема. Лёгкая, презрительная улыбка искривила длинное скуластое лицо чужеземца, а сабля в его руках поднялась, ловя плоскостью лезвия багровые отсветы факелов. Юный принц поспешно рванулся прочь спиной вперёд, даже не поднимаясь на ноги. Собрав спиной все возможные занозы и сучки с переломанных досок чана, он кое-как проскользнул в дом, пинком захлопнул за собой дверь, и, вскочив на ноги, задвинул засов. Хлипкое дерево дверных створок вряд ли могло надолго задержать сильного воина, но Дуань Юй был рад и самой краткой передышке.

Обернувшись вглубь дома, он остановил взгляд на Ван Юйянь, что сидела на полу, бессильно опираясь на стену, и хозяйке дома, прикрывшей лицо руками. Плечи несчастной женщины мелко вздрагивали — печальная судьба ее мужа не осталась для нее тайной.

— Могу ли я узнать твоё славное имя, незнакомый тангут? — вдруг заговорила Ван Юйянь, громко и уверенно.