полагаю, что он верно выбрал диапазон риска в следующем веке.

Хотя при обсуждении его подхода к дисконтированию вопросы вызывало главным образом очень низкое значение δ, он, по сути, включил в расчет компонент ηg. Однако, поскольку траектории темпов роста были сгенерированы в рамках его модели, ясно понять, каким образом это повлияло на полученные результаты, оказывается сложнее (см. Dasgupta (2007), где проводится глубокий анализ и осуществляется сравнение с ранней работой Нордхауса).

631

Это хорошо объясняет, почему чистое временное предпочтение должно быть неизменно со временем (и описываться экспоненциальной кривой). Дело в том, что таков единственный способ избежать “временной несогласованности”, то есть ситуации, когда с течением времени вы ожидаемо меняете свою точку зрения по вопросу о том, какая из двух выгод лучше. Но этот аргумент неприменим к темпам роста и налогу на катастрофу, которые представляют собой эмпирические параметры и должны устанавливаться в соответствии с нашими лучшими эмпирическими оценками.

632

Из третьей главы мы узнали, что уровень природного риска, вероятно, ниже 1 к 200 тысячам на год (с учетом того, что мы уже прожили 200 тысяч лет, а родственные виды в среднем существуют гораздо дольше). Дисконтированная ценность 50 %-ной вероятности дожить до периода, когда уровень катастрофического иска достигнет максимум 1 к 200 тысячам, превышает 100 тысяч лет.

633

Этот довод основан на аргументе Мартина Вейцмана (1998), но Вейцман не рассматривает дисконтирование на основе налога на катастрофу. Главное здесь – увидеть, что мы проводим дисконтирование на вероятность того, что катастрофа произойдет до обозначенного времени, а следовательно, фактический коэффициент дисконтирования в конкретный момент времени представляет собой вероятностное взвешенное среднее коэффициентов дисконтирования в мирах, которые кажутся нам правдоподобными. После этого будет несложно понять, что это не эквивалентно дисконтированию по средней ставке (или любой фиксированной ставке) и что в долгосрочной перспективе это приводит к дисконтированию по низшей из ставок, в которых мы хотя бы минимально уверены. Следовательно, даже если вам известно о существовании постоянного уровня риска, ваша неуверенность в том, каков этот уровень, может привести к неэкспоненциальному дисконтированию.

634

Это зависит от того, снижает ли такая работа риск лишь в краткосрочной перспективе или же оказывает на него долгосрочный эффект.

635

Например, если вы полагаете, что вероятность того, что мы проживем более миллиона лет, составляет не менее 10 %, можно с тем же успехом сказать, что достоверно-эквивалентная ставка дисконтирования снижается до такого значения, что дисконтированная ценность будущего оказывается не менее чем в 10 % × 1 000 000 = 100 000 раз больше ценности текущего года.

636

Parfit (1984); Ng (1989); Arrhenius (2000).

637

Это объясняется феноменом, который возникает при объединении нескольких средних. Говорят, комик Уилл Роджерс однажды сострил: “Когда оклахомцы уехали из Оклахомы и поселились в Калифорнии, средний уровень интеллекта вырос в обоих штатах”. Сначала кажется, что описанное невозможно, но затем становится понятно, что такое могло бы произойти, если бы люди, переехавшие из штата в штат, обладали уровнем интеллекта, который был бы ниже среднего по Оклахоме (и тогда их отъезд повысил бы среднее), но выше среднего по Калифорнии (и тогда их приезд повысил бы среднее). Это называется феноменом Уилла Роджерса и имеет важные следствия в медицинской статистике (Feinstein, Sosin & Wells, 1985).

В нашем случае феномен дает о себе знать, если допустить, что человек может родиться в любом из двух разных поколений. Если бы благосостояние этого человека было ниже среднего в первом поколении и выше среднего во втором, то его перемещение из одного поколения в другое повысило бы оба средних (а следовательно, и сумму поколенческих средних), никак не затронув ничье личное благосостояние и не изменив состав живущих людей. Поскольку сумма средних увеличивается на некоторую величину, пример можно изменить, снизив полезность каждого на меньшую величину, чтобы благосостояние у всех немного уменьшилось, но сумма поколенческих средних все равно стала больше. Теория, которая может отдавать предпочтение альтернативному варианту, где состав населения не меняется, но каждый человек становится немного менее состоятельным, обычно считается в корне неверной (особенно если не улучшаются никакие другие показатели, например уровень равенства).

Но может ли человек родиться в любом из двух разных поколений? Похоже, что да. Например, современные медицинские технологии позволяют заморозить эмбрионы, чтобы пары могли выбрать, когда их имплантировать. Если бы эмбрион можно было имплантировать либо сразу, либо через 30 лет, ребенок мог бы родиться в двух разных поколениях. Если бы его благосостояние было одинаковым в любом из поколений и находилось в промежутке между средними уровнями благосостояния в этих поколениях, возник бы феномен Уилла Роджерса. Подобным образом дело обстоит, если отсчитывать возраст человека от даты зачатия, а не от даты рождения, поскольку существующие медицинские технологии позволяют одному и тому же сперматозоиду оплодотворить одну и ту же яйцеклетку как сегодня, так и через 30 лет. Опасения вызывает не то, что экстракорпоральное оплодотворение приведет к возникновению практических проблем при долгосрочном анализе, а то, что принцип сложения поколенческих средних теоретически ненадежен, поскольку сумма может увеличиваться, даже если благосостояние отдельных людей снижается.

В более широком смысле этим недостатком обладают многие рейтинговые системы, основанные на множестве средних. Например, можно увеличить ВВП на душу населения во всех странах, просто перемещая людей из страны в страну. Слишком доверять таким оценкам не стоит.

638

В результате ценность будущего станет большой, но все таки не огромной. В зависимости от того, какие делаются допущения, ценность всего будущего может оказаться, например, в 10 раз больше, чем ценность нынешнего поколения.

639

Narveson (1973).

640

См. Narveson (1967, 1973), Parfit (1984, 2017a) и Frick (2014).

641

Хотя если бы в каждом исходе существовали совершенно разные люди, то мир с низким благосостоянием тоже не был бы хуже, поэтому здесь находят отражение не все наши интуитивные догадки.

642

См. Narveson (1973) и Heyd (1988).

643

Например, возникают такие проблемы:

в моральном отношении эти теории не имеют предпочтений при выборе между будущим, где у всех низкое благосостояние, и будущим