Но Жаворонок все-таки ответил. Лиар едва узнал его голос, до того он оказался сорван, да и интонации сквозили сплошь незнакомые.

– Дурак ты, принц… Никогда я на Южном тракте не разбойничал, там знаешь, сколько желающих? Через него ж товары с побережья везут: шелк, специи, камни… Да сунься я туда, мигом бы ножом под лопаткой обзавелся.

– А чего ж тогда за мной увязался?! – опешил Альвир и получил в ответ равнодушное пожатие плеч.

– Одного отпускать побоялся.

Голос мальчишки прозвучал настолько бесцветно, что до принца даже не сразу дошла суть сказанного. А потом у него перехватило дыхание. Вот оно что получается… Тщедушный мальчишка с преступным прошлым, не представляющий толком, с какой стороны хвататься за оружие, рисковал собой, чтобы защитить одного из лучших мечников Эверрана.

– И это я дурак после этого?.. – ошарашенно пробормотал Альвир. Потом, спохватившись, потянул Жаворонка за руку. – Так, пошли отсюда.

Тот не отреагировал. Опять уперся взглядом в стену и не двинулся с места. Ладно, не хочет, и пёс с ним…

Нейд окликнул часового.

– Прикрой пока, а то сквозит, – попросил он, усаживаясь на солому рядом с Жаворонком. В конце концов, спешить-то было уже некуда. – Закрывай, говорю, захочу выйти – ты услышишь.

Парень испуганно округлил глаза, но приказ выполнил; дверь скрипнула и закрылась, погрузив камеру в темноту. Лиар прислонился к стене и почти сразу же задремал. И упорно мерещился ему сквозь накативший сон пристальный взгляд Рика Жаворонка.

Это продлилось недолго, а жаль: хорошо здесь, тихо… И где б самому Альвиру так надраться, чтоб его запихнули в такую вот камеру и не дергали хоть денек?.. Мальчишка тронул за плечо и совершенно нормальным уже голосом предложил идти. Он вообще теперь выглядел совершенно нормально, привычно встопорщились уголки губ, намечая улыбку. Искренне, без фальши. Словно и не было сведенных судорогой пальцев, стиснутых на черном с серебром рукаве, словно померещился принцу тот испуганный, отчаянный взгляд. Что ж, может, и в самом деле померещился?

Впрочем, как бы там ни было, расслабляться не следовало. С парнем творилось неладное, и как помочь ему, Альвир не понимал. Сам он обычно спасался тупой, монотонной работой – изматывающей физически, но совсем не требующей душевных сил. Рика он прежде жалел, боялся загружать мальчишку, и без того потрепанного минувшим походом… Зря, наверно. Уж лучше пусть делом займется, тогда не будет времени ни на хандру, ни на альдорскую воду. Да и самому Пиару помощь сейчас ой как пригодится!

– В общем, приводи-ка ты себя в порядок и давай ко мне. Нужно отчет для регента составлять, а я уже ни феникса на соображаю. Будешь помогать. Да и наручи у меня после Анвая выглядят так, словно их кто-то пожевал. Отрихтовать бы надо… Хорош отлынивать, в общем.

Мальчишка пожал плечами и умчался в сторону лестницы, Альвир еще долго смотрел ему вслед. Вроде все сделал правильно, но паскудное предчувствие последних дней отчего-то заворочалось в груди с новой силой.

Рик Жаворонок. Эверран, столица

Он даже не понял, в какой момент успел намертво увязнуть в водовороте обыкновенной рутины. То ли это было своего рода наказанием, то ли дел у принца действительно скопилось предостаточно, но в последующие пару дней Жаворонок вертелся, как съехавшая с катушек белка. Носился по замку с самыми разными – и временами совсем бессмысленными – поручениями, делал перевязки, помогал с составлением каких-то бумаг… И втайне от себя был почти благодарен Нейду за все это. Остановись Рик хоть ненадолго, задумайся, вспомни – и все. Страх и память сожрали бы его в считанные мгновения. А так… так можно было хотя бы дышать. Багрово-рыжий закат и мертвые тела на красных от крови плитах, янтарные глаза крылатого демона… Сквозь пелену отупляющей усталости все это казалось далеким и призрачным.

А потом в короткие часы отдыха накрыло его беспощадное понимание – сдавило горло, набилось в легкие, не давая вдохнуть… Все случится сегодня ночью. Огненная комета отдаст ему свою силу, и тогда все, что видел Рик Жаворонок в старом зеркале, станет только вопросом времени. Он не понимал, представить не мог, что такого должно произойти, чтобы курносый парень, смотревший на Рика из начищенной медной пластины, превратился в крылатую тварь, которую он видел в Зеркале Эскиля. Может, так на него повлияют силы кометы? А что, в сказках могущество часто уродует человеческие души.

В сказках… Ну и паскудная же выходит сказочка! Жестокая и напрочь лишенная морали.

Рик опустился на кровать и почему-то расхохотался. Он смеялся бесовски долго – пока не понял, что никакой это не смех и что прижатый к глазам рукав камизы давно уже вымок. Потом просто сидел, бестолково водя ладонью по серому меху вспрыгнувшего на колени Волчонка. Тот все вытягивал шею, норовя ткнуться в лицо усатой мордочкой, и тревожно заглядывал в глаза, как будто чувствовал настроение Жаворонка.

– Жаль, приятель, ты говорить не умеешь, – пробормотал волшебник.

Ему правда было жаль. Он вдруг понял, как же ему хочется хоть кому-то рассказать обо всей этой дряни, спросить совета… Он прекрасно понимал, что никто ему не помог бы, – какие тут могут быть советы! И все равно, Небесные горы, как хотелось просто поговорить! На мгновенье Рик даже подумал, что можно было бы завалиться к Эриду, – стражник хотя бы знал, кем он является на самом деле, ему почти не нужно было врать…

Только разве он станет слушать?.. Ему же плевать, что там на самом деле, ему б только за собственную боль отомстить, перебить черно-серебряных выродков… А там хоть боги на землю спускайтесь – все едино. Еще и хранителю, небось, доложит, вот уж кому Рик не больно-то доверял… Не доверял и, чего уж тут, здорово его боялся.

Орвик? Неизвестно еще, выжил ли стражник после стычки с замковой охраной – выяснять было некогда. Да и не сказать, чтоб оно Рика так уж заботило… Этот, пожалуй, посоветовал бы, ага… Такого бы посоветовал, что уж лучше и правда с котом разговаривать.

Вот и выходило, что единственным, кто всегда мог выслушать и чье мнение для Рика что-то значило, был аллирский волшебник Гайд. Жаль только, стараниями черно-серебряных упырей поговорить с ним можно будет разве что на том свете.

Жаворонок подумал об этом и понял, что врет самому себе. Был ведь еще один человек,