Шрифт:
Закладка:
Он снова щелкнул пальцами, и подул ветерок. Поля пшеницы пришли в движение, по ним покатились волны.
– АЛЬБЕРТ?
– Да, хозяин?
– ТЕБЕ ЧТО, НЕЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ? У ТЕБЯ ЕСТЬ КАКАЯ-НИБУДЬ РАБОТА?
– Вроде нет.
– ТОГДА, МОЖЕТ, ПОЙДЕШЬ ПРОГУЛЯЕШЬСЯ? Я РАЗРЕШАЮ.
– Ты хотел бы остаться один, – догадался Альберт.
– Я ВСЕГДА ОДИН. НО СЕЙЧАС Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ НАЕДИНЕ С СОБОЙ.
– Хорошо. Тогда пойду, займусь чем-нибудь в доме.
– ЗАЙМИСЬ.
Смерть стоял и смотрел, как танцует пшеница на ветру. Конечно, это всего лишь метафора. Люди – это нечто большее, чем пшеница. Они проживают свои короткие насыщенные жизни, работают, пока не кончится завод, заполняя свои дни от края до края тем, что стараются просто выжить. И все их жизни имеют одинаковую длину. И самые короткие, и самые длинные – все они равны. По крайней мере, с точки зрения вечности.
«Но не с точки зрения владельца жизни. Всегда хочется пожить подольше», – произнес где-то внутри тонкий голос Билла Двера.
– ПИСК.
Смерть посмотрел вниз. У его ног стояла крошечная фигурка. Он наклонился, поднял ее и поднес к глазной впадине.
– Я ЗНАЛ, ЧТО КОГО-ТО НЕДОСЧИТАЛСЯ.
Смерть Крыс кивнул.
– ПИСК?
Смерть покачал головой.
– К СОЖАЛЕНИЮ, ПОЗВОЛИТЬ ТЕБЕ ОСТАТЬСЯ Я НЕ МОГУ, – сказал он. – У МЕНЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО ЛЮБИМЧИКОВ.
– ПИСК?
– ТЫ ОДИН И ОСТАЛСЯ?
Смерть Крыс раскрыл маленькую костлявую лапку. Там стоял совсем крошечный Смерть Блох, смотревший смущенно, но с надеждой.
– НЕТ, НЕЛЬЗЯ. Я ДОЛЖЕН БЫТЬ БЕЗЖАЛОСТНЫМ. Я – СМЕРТЬ… ЕДИНСТВЕННЫЙ В СВОЕМ РОДЕ.
Он взглянул на Смерть Крыс. Вспомнил Азраила, заточенного в башне одиночества.
– ЕДИНСТВЕННЫЙ… ОДИН… ОДИНОЧЕСТВО…
Смерть Крыс поднял мордочку.
– ПИСК?
Представьте себе высокую темную фигуру в окружении пшеничных полей…
– НЕТ, НА КОТЕ ТЕБЕ ЕЗДИТЬ НЕЛЬЗЯ. СМЕРТЬ КРЫС ВЕРХОМ НА КОТЕ – ТЫ САМ ПОДУМАЙ, ГЛУПОСТЬ КАКАЯ. СМЕРТЬ КРЫС ДОЛЖЕН ЕЗДИТЬ НА КАКОЙ-НИБУДЬ ТАМ СОБАКЕ…
Представьте себе еще более огромные поля, уходящие плавными волнами к далеким горизонтам…
– А МНЕ ОТКУДА ЗНАТЬ, НА КАКОЙ? НА КАКОМ-НИБУДЬ ТЕРЬЕРЕ…
…Поля пшеницы, живые, шепчущие что-то на легком ветерке…
– ПРАВИЛЬНО. И СМЕРТЬ БЛОХ ТОЖЕ МОЖЕТ НА НЕМ ЕЗДИТЬ. ОДНИМ УДАРОМ УБЬЕТЕ ДВУХ ЗАЙЦЕВ.
…Ждущие, когда заработает механизм смены времен года.
– ОБРАЗНО ВЫРАЖАЯСЬ, КОНЕЧНО.
А в конце всех историй Азраил, которому была ведома тайна, подумал:
«Я ПОМНЮ, КАК ВСЕ ЭТО СЛУЧИТСЯ ВНОВЬ».
Роковая музыка
Предыстория
Это повесть о том, что было. А вот что было до того, как все случилось…
…Однажды Смерть Плоского мира — по понятным ему одному причинам — спас жизнь маленькой девочке. Ту девочку он привел в свой дом между измерениями, где позволил ей вырасти до шестнадцати лет — поскольку считал, что подростки доставляют меньше хлопот, чем малыши, из чего мы делаем следующий вывод: можно быть бессмертной антропоморфической сущностью и тем не менее ошибаться в простейших, так сказать, смертных вопросах…
…Позднее он взял себе ученика по имени Мортимер, или, сокращенно, Мор. Между Изабель и новым учеником Смерти мгновенно возникла взаимная неприязнь, но все мы прекрасно знаем, чем заканчиваются подобные отношения. В качестве заместителя Мрачного Жнеца Мор потерпел сокрушительное поражение, приведшее к некоторому искажению Реальности и поединку между Смертью и его бывшим учеником. И в поединке этом Мор опять-таки потерпел поражение…
…Однако Смерть — все по тем же, понятным лишь ему одному, причинам — сохранил Мору жизнь, вернув его и Изабель обратно в реальный мир.
Никому не известно, с чего вдруг Смерть заинтересовался человеческими существами, с которыми работал на протяжении долгих лет. Вероятно, причиной тому обычное любопытство. Даже самый опытный крысолов рано или поздно начинает искренне интересоваться крысами, которых прежде беспощадно уничтожал. Впрочем, можно сколь угодно долго наблюдать за крысами, записывать каждую подробность их жизней, но так и не понять, каково это на самом деле — бегать по лабиринту.
Впрочем, если верно утверждение о том, что простое наблюдение изменяет объект наблюдения[29], значит, наблюдатель тем более должен измениться.
Мор и Изабель поженились.
И у них родился ребенок.
А еще это повесть о сексе, наркотиках и Музыке, В Которой Слышится Глас Рока.
Э-э…
…Ну, одно из трех — не так уж и плохо, правда?
Конечно, это каких-то жалких тридцать три процента, но все ведь могло быть куда хуже.
Чем все закончилось?
А закончилось все одной темной дождливой ночью. Карета, проломив хлипкую, по сути дела бесполезную, ограду, падает с обрыва. Кувыркаясь в воздухе, она достигает далекого дна ущелья — пересохшего русла реки, — где и рассыпается на части.
Госпожа Ноно нервно перебирала бумаги. Вот сочинение. Шестилетней девочки.
«Што мы делали на каникулах: На каникулах я костила у дедушки, у нево есть бальшая белая лошать и сад, чорный-причорный. Мы ели яйца и чипсы».
Вспыхивает вытекшее из каретных фонарей масло, раздается взрыв, и из клубов едкого дыма — трагедия тоже подчиняется законам жанра — выкатывается горящее колесо.
А вот картинка. Которую нарисовала девочка в возрасте семи лет. Сплошные черные тона. Госпожа Ноно недовольно фыркнула. Щеботанский колледж для молодых барышень закупал самые дорогие карандаши. Разумеется, всех цветов и оттенков. Но девчонка словно назло выбрала черный.
Последний из угольков с тихим треском щелкает, затухает, и воцаряется тишина.
И тут появляется наблюдатель.
— ДА. Я МОГ ЧТО-НИБУДЬ СДЕЛАТЬ, — бросает он кому-то, скрывающемуся во тьме.
После чего уезжает на лошади прочь.
Госпожа Ноно снова зашуршала бумагами. Она чувствовала себя абсолютно сбитой с толку, она нервничала — впрочем, подобным образом вел бы себя любой нормальный человек, столкнувшийся с этой девчонкой. Обычно бумаги успокаивали ее. Они — сама надежность, на них всегда можно положиться.
Но этот несчастный случай…
Госпожа Ноно не в первый раз оказывалась в такой ситуации. Когда руководишь большим пансионом, время от времени приходится сталкиваться со всякого рода неприятными известиями. Родители многих девочек частенько уезжают за границу, дела могут быть самыми разными, но зачастую большие деньги чреваты встречами со всякими неприятными людьми.
И госпожа Ноно знала, как вести себя в подобных случаях. Это больно, но не смертельно. Сначала — потрясение, слезы, а
