Сердцем и Духом с Вами.

164

Н. К. Рерих — Дж. Г. Казинсу*

10 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Брат!

Высылаем настоящим железнодорожную квитанцию на отправку ящика яблок, которые, пожалуйста, примите с сердечными пожеланиями от нас всех как осенний урожай из нашего гималайского сада. Хотя большое расстояние иногда наносит ущерб фруктам, мы надеемся, что они дойдут до Вас в хорошем состоянии. Сегодня вечером у нас в горах уже выпал первый снег — для Вас, живущих в жарком климате Южной Индии, это, несомненно, звучит поразительно.

Думаю, Вас обрадует, что наши друзья в Америке, как следует из последних новостей, инкорпорируют новое Р[ериховское] Общество — общественное мнение возмущено действиями узурпаторов. Вам станет понятно, как затянулись дела в судах. Хорошие вести приходят из многих наших Обществ: в Брюгге в октябре планируется Международный День Искусства с участием многих выдающихся ученых и художников с целью распространения идеи Пакта в Европе. В Литве наше Общество начало издание журнала «Новое Сознание», а в Риге активно трудится издательский кооператив нашего Латвийского Общества Рериха, за последнее время им было выпущено пять книг на латышском и русском языках. Появились и другие ассоциации на Дальнем Востоке. Вот и Вам как участнику этой культурной деятельности будет радостно узнать, как продвигается вперед это движение.

С самыми лучшими пожеланиями г-же Казинс и Вам.

Духом с Вами.

С величайшей радостью мы постоянно читаем вдохновляющие статьи г-жи Казинс и Ваши в разных индийских журналах.

165

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман

11 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родная Радночка,

Спасибо Вам за все Ваши вести. Вот и Вы чуете, как слагаются новые ступени. В этом перелете к новому заключается и жизнь, и духовное преуспеяние, а к этому присоединятся как к магниту и новые обстоятельства. Уже два парселя от Мэри для Флор[ентины] в пути по адресу Амр[иды]. Рамы к ним пойдут отдельно пароходом, и потому получится пролет времени между картинами и рамами по меньшей мере в три недели, если не в месяц. Ведь пароходные посылки идут так нестерпимо медленно. Теперь закрываем к отправке ящик третьей посылки с четырьмя картинами — дай Бог, чтобы этот ящик, так же как и ящик с рамочками, дошли благополучно. Как только они дойдут благополучно — можно будет послать и следующий, показанный как третья посылка, — перечень у Вас уже имеется. Вы понимаете, что невозможно рисковать и послать пароходом сразу такую многоценную посылку. Впрочем, и из первой, второй и четвертой посылки, иначе говоря, из 68 вещей на сумму 38 900 даже и с дружеской некоторой уступкой можно легко выбрать на десять тысяч соответственно. Мы вполне понимаем Вашу телеграмму, что дисрегард[517] присланный Рокский агримент. Конечно, агримент, который ни в страховке, ни в числе, ни в футах, ни во времени доставки не совпадает, он не может существовать. Мы весьма ценим отношение Флор[ентины], которая понимает, что главное обстоятельство заключено в присылке картин, и оценивает наше предложение о предоставленном ей свободном выборе. Мы хотим сделать все как лучше. И она, конечно, хочет того же. Посылаем спрошенный в Вашем письме Билл оф сэль[518]. Как Вы увидите, в нем не проставлены ни число картин, ни сумма. По доверию предоставляем Вам самой вставить ту и другую цифру на машинке. Конечно, Вы понимаете, что такая вставка должна быть сделана Вами до передачи этого счета в руки Рок. Получение аванса в полторы тысячи дает повод Е. И. подписать этот счет.

Вы уже знаете, что абсолютно нельзя ручаться, в какой именно срок дойдет в Америку пароход с грузом. Всякие непредвиденные стоянки таких пароходов часто удивительно удлиняют срок. Так, например, когда мы посылали портрет Светика в Брюгге, то это взяло около двух месяцев, а ведь плавание в Америку гораздо дольше. Посылаем также список второй посылки парсельной в окончательном виде. Вы увидите там три изменения. Поэтому, пожалуйста, разорвите предыдущий список второй посылки, чтобы не было путаницы.

Какова жара в Красном море! А еще кто-то хотел моего немедленного приезда. Надеемся, что теперь мало-помалу все поймут мудрость Указаний. Когда-то Брат говорил правильно, что нельзя сразу выстрелить из всех больших пушек и остаться без зарядов. Непременно сделайте совет преподавателей. Такой же совет из писателей для «Пресса» даст еще одну коллегию, на которую можно будет опираться, если понадобится. Как мы чувствуем все Ваше напряжение. Доносятся Ваши тревожные голоса. Неужели же мерзкие деяния трио не сделаются для всех очевидными? В конце концов, хотелось бы знать точную формулировку, в чем нас всех обвиняют. Слава Богу, казалось бы, все делалось с общего ведома и во благо культурных дел. Хотел бы я посмотреть на Свена Хедина или Андрюса, если бы какой-то тип начал с них требовать деньги, израсходованные тринадцать лет тому назад. Неужели же игнорамусы отрицают все значение научных и художественных экспедиций? Итак, во имя будущего, а в этом году уже произошло столько замечательных знаков, будем неустанно слагать камни культуры. У Е. И. постоянно сильные боли в солнечном сплетении и всякие сердечные показания — конечно, время чрезвычайно напряженное. Шлем Вам и родному Ав[ираху] наши лучшие мысли. Сердечный привет С. М. — понимаем, что бумага, ею подписанная, касалась вовсе не шерхолдершипа[519] и трустишипа[520], а относилась лишь к ее работам по музею.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Р.

166

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

11 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 99

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

Сейчас получили Ваши милые письма от 17 до 25 августа. Итак, Вы готовитесь к большой затяжной битве. Очень хорошо, [что] рефери начнется не 9 сент[ября], а позже — по всем текущим обстоятельствам всякое продолжение дела и затягивание будет полезно. Подойдут новые обстоятельства, и наши адвокаты тем больше войдут в курс дела. К тому же успеет открыться и Школа, начнутся действия «Пресса», и потому каждая вредительская попытка явится тем большим вандализмом. Мы уже писали о полезности для школы иметь хотя бы небольшой совет преподавателей. Такую же меру хочется мне предложить и Франсис для «Пресса». Ведь нетрудно собрать человек пять или шесть расположенных писателей вроде Народного или Аниты Броун, которые составили бы совет «Пресса». И таким порядком в случае каких-либо вредительских попыток