Она понятия не имела, почему комплексы всегда предпочитали тропический климат. Может, это как–то связано с тем, что их солнцем была нейтронная звезда? Но теплый влажный домен был мирным и дал ей время смириться со всем, что случилось. Бесконечное время — если бы ей потребовалось. Время, когда размышления в конце концов переходят в решение. Она гуляла по утрам по мягкой росистой траве, изгоняя сомнения, а после полудня по большей части просматривала воспоминания, извлеченные армадой из единых сознаний. Потом йога, успокаивающая — особенно сейчас. И она научилась готовить то, что росло, росло по–настоящему — из земли. Не то чтобы она отказалась от печатных блюд, но бывали дни, когда приготовление пищи давало почти лечебный эффект.

Потом шли новости. Корабль Иммануээля сканировал пространство при помощи широкого спектра датчиков, охватывая пространство более тысячи а. е. в поперечнике. Там не царил мир; они это видели. Разыгрывались грандиозные сражения, достаточно мощные, чтобы их радиационные последствия ярко сияли на тысячи световых лет, — флотилии комплексов громили заставы оликсов. Каждый раз, обнаруживая тлеющие угли этих схваток, она вспоминала взвод — Тиллиану, Элличи, Александре. И его. И свою потерю.

«Это все ради тебя, — говорила она воспоминаниям. — Чтобы ты был в безопасности».

Курс, по которому они летели с тех пор, как покинули анклав, не был прямым. Каждые несколько столетий они останавливались, чтобы добыть и переработать породы и материалы с планет в безжизненных звездных системах; конструкторы создавали всё новые и новые боевые корабли для постоянно растущего числа аспектов Иммануээля. Так что в итоге они получили небольшую флотилию звездолетов с медной обшивкой, сопровождающую их в поиске. Благодаря такой траектории и паузам она все–таки увидела сверхновую, которую они породили, — блеск ее затмил немыслимый вихрь звезд ядра. Ирелла часами сидела в астрономическом куполе, глядя на происходящее невооруженным глазом, ничуть не жалея о космическом катаклизме. Пусть сверхновая станет маяком для всех вновь появляющихся рас, говорящим о том, что им нечего бояться. Почти.

Это было несколько недель назад по времени домена.

Биологическое тело Иммануээля пришло к ней домой, когда она заканчивала ланч, состоящий из салата с авокадо и (напечатанного) лосося. Ирелла улыбнулась ему:

— Что скажешь сегодня?

— Создатель, мы нашли его, — сказал Иммануээль.

В его голосе звучала гордость, какой она раньше не слышала. Рука инстинктивно потянулась к животу. То, что она сделала, непростительно. Но она пожертвовала своей жизнью и любовью ради этого поиска. Она имела право хотя бы на толику радости!

— Покажи!

В этом куполе она наблюдала за разрушением родной звезды оликсов. Сейчас, однако, скопление кораблей Иммануээля застыло в межзвездном пространстве, а галактическое ядро поблескивало в стороне. Впереди же виднелось неестественное свечение цвета индиго, как будто там, в темноте, висела миниатюрная монохромная туманность. Только не было ни пыли, ни клубов газа, оживленных радиацией.

— Тахионный луч, — прошептала она.

К глазам подступили слезы, но ведь она была так взволнована…

— Когда он проходит сквозь этот момент пространства–времени, — подтвердил Иммануээль.

— Можете определить направление?

— Уже. И это не совсем то, чего мы ожидали.

— О? — Она повернулась к нему, нахмурившись. — Так откуда же он исходит?

— Исходная точка находится на орбите этой галактики, расположенной под углом восемьдесят градусов к эклиптике.

— Близко.

— Да. И, создатель, послание отправлено из будущего, удаленного на шестьдесят тысяч лет от нас.

— Это не конец времен. Даже приблизительно.

— Нет.

— Ну что ж. — Она ухмыльнулась в злорадном предвкушении загадочного мерцания излучения Черникова. — Пойдем убивать бога.