Шрифт:
Закладка:
Кей села за столик кафе на одной из боковых улочек за площадью Альма. Когда подошел официант, она заказала омлет с помидорами, зеленый салат и бутылку содовой. Потом задумалась о своей жизни, и в частности о своем муже Иане, которого очень любила.
Иан терпеть не мог поездок, но вчера был вынужден вылететь в Нью-Йорк, чтобы уладить деловой конфликт. Он собирался вернуться через десять дней, и к этому времени Кей надеялась закончить обследование у доктора Бужона. Она также рассчитывала найти подходящее помещение для своего парижского бутика. На следующей неделе в Париж приедет ее помощница Софи Макферсон, и они вместе поработают с риэлтором, которого ей очень рекомендовали.
Потягивая содовую, Кей вспоминала годы, проведенные в Париже. Кей тогда очень тосковала по матери, но Элис Смит не разрешала дочери приезжать домой. «Запомни, девочка, — говорила она. — Джин Смит больше не существует. Ты теперь Кей Ленокс. У тебя теперь новое имя. Новая жизнь. Назад возврата нет».
Голос матери, казалось, звучал у нее в ушах, всегда подбадривая, всегда говоря о новой жизни и будущем. Я добилась очень многого, подумала Кей. Но меня постоянно терзает страх все потерять. Я не могу наслаждаться тем, что имею. Вот в чем моя проблема.
Она стала настоящей красавицей, думала Аня, глядя в окно на только что появившуюся Кей Ленокс. Кей стояла под вишней в саду, глядя вдаль. Она не знала, что за ней наблюдают, и выражение ее лица было мечтательным и отсутствующим.
Она такая стройная, что в ней есть что-то неземное, отметила про себя Аня. В лучах солнца, падавших сквозь ветви цветущей вишни, волосы Кей казались золотым нимбом. Они по-прежнему ниспадали ниже плеч, как и тогда, когда Кей пришла в школу девятнадцатилетней девушкой. На ней был темно-голубой костюм с очень узкими брюками и пиджаком длиной три четверти, напоминавшим кафтан магараджи. Кей была воплощенной элегантностью.
— Кей, дорогая, вот и я! — воскликнула Аня, выходя во двор. — Прости, что заставила тебя ждать.
Кей бросилась к Ане и крепко ее обняла.
— Как я рада вас видеть!
— И я тебя тоже, Кей. Но проходи, дорогая, пойдем посидим немного. Мне хочется услышать, что у тебя нового.
Две женщины подошли к чугунному столику, куда экономка поставила все необходимое для дневного чая. На серебряной вазочке лежали маленькие — «игрушечные», как их называла Аня, — сандвичи и крекеры, бисквитные пирожные с джемом и взбитыми сливками и темный английский кекс с цукатами, сверху украшенный миндалем.
Аня разлила чай и сказала, глядя на Кей:
— Ты выглядишь просто потрясающе!
Кей улыбнулась:
— Наверное, раньше я была неуклюжей и неотесанной?
— Ничего подобного. И еще поздравляю тебя с огромным профессиональным успехом. Наша школа гордится тобой.
— Своими успехами я обязана вам. И конечно, маме. Без нее я была бы… ничем.
При упоминании об умершей матери по лицу Кей пробежала тень. Аня знала, что Элис многим пожертвовала ради дочери.
— Мы, старшие, можем только показать путь, — заметила Аня. — А своими успехами ты обязана одной себе.
Кей задумалась, ее лицо посерьезнело. На несколько мгновений она погрузилась в прошлое.
— Я рада, что ты приехала задолго до торжества, — сказала Аня, нарушив тишину. — Мы можем встречаться друг с другом, болтать. Другие девочки — Алекса, Мария и Джессика — тоже здесь.
У Алексы и Джессики остались в Париже незавершенные дела, подумала Аня. Интересно, у Кей тоже была особая причина приехать раньше?
— Кей, дорогая, ты приехала пораньше с определенной целью? — спросила Аня.
— Да, вы правы. Я хочу открыть здесь бутик. Говорят, мои модели должны хорошо продаваться в Париже.
— Великолепная идея, уверена, что так оно и будет.
— Спасибо. — Затем наступила короткая пауза. — Значит, другие девочки уже здесь. Вы с ними виделись?
— С Марией несколько раз, а Алекса вчера приходила на ленч.
— Они вышли замуж?
— Нет.
— А Джессика?
— Мы с ней еще не виделись. Но она тоже не замужем. Мне кажется, ты одна из всех нашла мужчину своей мечты.
Лицо Кей исказило страдание, на глазах выступили слезы.
— Дорогая, что с тобой? — Аня дотронулась до ее руки.
Смахнув слезы, Кей нерешительно произнесла:
— Я так боюсь, Аня… за свой брак. Я никак не могу забеременеть, вот в чем дело.
— О да, я понимаю, дорогая, Иану нужен сын и наследник.
Кей судорожно сглотнула:
— Иан по своей доброте не говорит об этом. Ни разу не говорил. Но я знаю, о чем он думает. И это меня угнетает.
— Я понимаю, о чем ты говоришь.
— Я приехала в Париж, чтобы показаться доктору Франсуа Бужону. Вы наверняка о нем слыхали.
— Да, он очень знаменит. Уверена, он тебе поможет.
— Ах, Аня, я очень на это надеюсь.
— Ты у него уже была?
— Вчера. Он меня осмотрел. И еще мне сделали анализы… — Кей снова расплакалась.
Аня внимательно посмотрела на нее:
— С тобой все в порядке?
— Я солгала доктору Бужону, — выпалила Кей.
— Но почему? — нахмурилась Аня.
Прикусив губу, Кей объяснила:
— Я не хотела посвящать его в мою тайну. Мне показалось, будет лучше, если… если никто не узнает о некоторых вещах…
— Ясно. — Аня откинулась назад, не отрывая взгляда от Кей. — И что именно ты скрыла от доктора Бужона?
— Когда он спросил, были ли у меня беременности, я ответила, что нет, не было. Но это не так. Я однажды была беременна. Вы думаете, он понял это, когда меня осматривал?
— Не уверена. — Аня изучающе смотрела на Кей: — Ты потеряла ребенка?
Кей глубоко вздохнула:
— Я сделала аборт.
— О!
— Не смотрите на меня так. Пожалуйста. Меня изнасиловали. Я забеременела в двенадцать лет.
Аня закрыла глаза и долго сидела не шевелясь. Когда она наконец открыла глаза, сад показался ей не таким солнечным, как прежде, словно свет отчего-то померк. Она накрыла рукой ладонь Кей, ее прикосновение было нежным и ободряющим.
— Тебе станет легче, если ты об этом расскажешь?
— Я никому об этом не рассказывала, — прошептала Кей. — Об этом знала только мама.
Аня сжала руку Кей, потом выпрямилась, налила еще чаю себе и ей. Кей пила чай, стараясь взять себя в руки. Понемногу она успокоилась.
— Наверное, лучше начать
