уже сказал это? Должно быть, тысячу, не меньше. Фортинбрасу было трудно назвать точное число. Он чувствовал, что врата становятся ближе, и знал, что совсем скоро они откроются им, но Лабиринт не хотел отпускать его просто так. Тронный зал ребнезарского дворца восстанавливался вновь и вновь, тени обретали очертания его любимых и близких, и он сам же убивал их. Всё было до того правдоподобно, что Фортинбрас почти поверил, что эти двести лет были лишь мгновением, что он всё ещё в тронном зале и надеется спасти родителей.

Почему это продолжалось? Разве они не нашли способ отслеживать изменения Лабиринта? Разве не сумели избежать этих странных испытаний, которые он им устраивал? Фортинбрас помнил, что всё это лишь воспоминания, искажённые, разрушительные воспоминания, которые Лабиринт сплетал в иллюзии, потому что хотел сломить его, но не мог избавиться от ощущения, что он вновь переживает эти события по-настоящему. Он зажмуривался каждый раз, когда слышал, с каким хрустом Нотунг пронзает грудную клетку королевы Жозефины, и едва мог дышать, когда в иллюзии звучал его же голос — умоляющий, надорванный.

В такие моменты Стелле приходилось толкать его вперёд, говорить, что «это лишь глупая иллюзия», и Фортинбрас искренне не понимал, как она может и дальше идти вперёд. Как успевает следить не только за ним, но и за Гилбертом, который замирал каждый раз, когда стены вокруг них рушились, а потом строились заново.

Фортинбрас не мог даже посмотреть на него. Стелла бегала между ними, толкая обоих вперёд, напоминая, что им нужно найти врата, и пару раз даже рявкнула на Гилберта, когда тот попытался открыть рот и задать вопрос. Фортинбрас ничего не понимал и едва двигался, по большей части благодаря Арне, который то и дело брал его тело себе. В конце концов сальватор просто сдался, позволил Арне и Стелле взять всё в свои руки и даже не пытался помочь им. Он старался напоминать себе, что всё произошедшее осталось в далёком прошлом, что Лабиринт, каким бы сильным и опасным ни был, всё равно остаётся тем, что можно уничтожить, но это практически не помогало.

Наконец Фортинбрас почувствовал, как дрогнула нить магии, протянутая к Движению. Врата, обнаруженные им и Арне, были совсем близко. Тронный зал ребнезарского дворца появлялся всё реже, пустота — всё чаще. И когда нить магии дрогнула ещё раз, а после натянулась, Фортинбрас понял, что всё закончилось. Последний шаг — и Лабиринт будет позади. Они вновь окажутся в Диких Землях, где придумают новый план…

Стелла резко отпустила руку Фортинбраса и, громко зарычав, бросилась вправо. Только что рухнувшая стена, которая ещё секунду назад была частью иллюзии Лабиринта, явила тьму, в которой в конвульсиях бились тени. И где-то впереди то вспыхивал, то гас золотой свет.

— О боги, — прохрипел Гилберт, кинувшись за Стеллой.

Она нырнула прямо в тени и всего через мгновение сменила обличье. На этот раз одежда не порвалась, а просто исчезла — чары, которые наложила леди Эйлау, сработали отлично. Стелла бросилась на одну из теней и придавила её к полу, а всего через долю секунды Фортинбрас заметил до смерти перепуганного Кита.

— Привет, — нервно выпалил искатель. — А вы не видели Пайпер?..

Нить, протянутая к Силе, дрогнула, и сердце Фортинбраса едва не остановилось, когда он увидел Пайпер, которая сцепилась с одной из теней, как дикий зверь. Кровь заливала её лицо и руки, а магия золотом вспыхивала так ярко, что на мгновения перекрывала тьму. Гилберт, бросившийся Пайпер на помощь, остановился, когда свет вспыхнул вновь, и едва не упал, когда одна из теней напала на него.

Фортинбрас не успел сделать даже шагу. Тень, с которой боролась Пайпер, повалила её на пол и, быстро взглянув на Фортинбраса, растворилась. Тьма отступила. Исчезла тень, которую Стелла рвала на части, и она разочарованно фыркнула и замотала головой. Затем огляделась, убедилась, что вокруг вновь были только белые стены, полы и потолки, вернула себе человеческое обличье и подала руку всё ещё перепуганному Киту.

Пайпер громко выругалась, привлекая к себе внимание, и, пошатываясь, встала. Гилберт потиравший глаза, подставил ей плечо, но Пайпер отшатнулась от него и едва не упала. Фортинбрас оказался рядом и подхватил её даже быстрее, чем успел осознать, что произошло. Мгновение назад Лабиринт вновь испытывал его, а теперь перестроился так быстро и незаметно, что Фортинбрас бы и не понял этого, если бы не Стелла.

Неужели Лабиринт всё же сумел добиться того, что он полностью потеряет концентрацию?..

Пайпер удивлённо уставилась на него и практически невесомо коснулась пальцами его шеи. Фортинбрас на секунду прикрыл глаза, позволив себе забыть о том, что они должны как можно скорее выбраться отсюда, что его Лабиринт практически сломал, а её — покалечил.

— Шрама вроде бы нет, — тихо произнесла Пайпер.

Фортинбрас открыл глаза и непонимающе посмотрел на неё.

— Это ведь ты? — ещё тише уточнила Пайпер.

— Это я, — с лёгкой улыбкой ответил Фортинбрас.

Пайпер практически улыбнулась, но, нахмурившись, будто нехотя выдавила:

— Я, кажется, немного сошла с ума и попыталась убить Хайбаруса.

— Ты пыталась что?! — выкрикнул Гилберт, едва не влезая между ними.

— Потом! — рявкнула Стелла. — Сначала мы отсюда выберемся! Где дурацкие врата?

— Рядом, — ответил Фортинбрас. Пайпер вновь коснулась его шеи, провела по ней кончиками пальцев, но он, напоминая себе, что Стелла права, добавил: — Врата рядом, я чувствую.

— А Нико?

— Он уже выбрался и наверняка ждёт нас. Лучше поторопиться, пока он не решил сунуться обратно.

Стелла решительно кивнула и, вперившись в Кита изучающим взглядом, спросила, может ли он идти. Кит что-то промямлил в ответ, и Стелла вновь рявкнула — тогда искатель, кажется, мгновенно и чётко выпалил ответ, которого она ждала. Фортинбрас бы попросил её быть чуть мягче, если бы вновь не почувствовал, как Пайпер касается его шеи.

— За мной нужно следить, а то я ещё кому-нибудь голову откручу, — пробормотала Пайпер, посмотрев ему в глаза.

— Это всё, что тебя беспокоит? — уточнил Фортинбрас, положив ладонь на её израненную левую руку. Магия медленно проникала под кожу, Время сплеталось с Силой и сращивала разорванные мышцы и кожу, пока Пайпер смотрела так, будто её поймали на преступлении. Но