Шрифт:
Закладка:
Не счесть, сколько судов и сколько жизней спасено от потопления и гибели лишь потому, что написана «сказка ладожан», и этот босоногий парень первым прошел дорогу, по какой шагать петровской армии.
Сам он о том говорил нехотя.
На расспросы про Нотебург — Орешек Тимофей так ответил:
— Крепость — штука серьезная.
Солдаты придвинулись поближе, так что Окулов ощутил их дыхание.
— Стены сложены из гранитных валунов да здешней плиты, — продолжал он, — прошибить их нелегко. Толщина — две сажени, вышина без малого пять сажен. По углам — башни, на них пушки в три яруса.
— Ух ты! — протянул Жихарев.
— Погоди, еще послушай, — остановил его рассказчик, — главное дело — зацепиться за те стены трудно. У подошвы узкая полоска земли, троим встать тесно, не то что полку подойти.
— Со стенобитной махиной туда и не суйся, — озабоченно проговорил Жихарев, — ядрами колотить придется.
— И опять-таки не все еще сказано, — Тимофей Окулов задумался; не хотелось ему до времени пугать ратников, да пусть лучше заранее знают, что дело предстоит смертное, — ну, стены разобьем, либо ворота разнесем, ворвемся в крепость. А там… опять крепость. Есть у шведов хитрость: угол крепости, что к озеру, обнесли они двумя стенами. Снаружи не видать. Называется — цитадель. Напоследок могут они в ней держаться.
Трофим подступил к ладожанину. Ширяй был пониже его ростом и смотрел снизу вверх.
— Ты прямо скажи — взять эту крепость можно?
— Велят — можно, — ответил ладожанин.
Был бы Тимофей Окулов поученей, знал бы, что за несколько лет перед тем здесь, в верховье Невы, побывали знаменитые фортификаторы чуть не со всего света. Они осмотрели остров, сооружения на нем и решили: «Нотебург — неприступнейшая крепость в мире».
Но ладожанин не мог знать о том, что было напечатано в иноземных ведомостях. И слушатели согласились с ним:
— Коль прикажут — нельзя не одолеть.
Троха — ну и въедливый же этот сиповщик! — опять пристал к Окулову:
— А можешь ты про Орешек все как есть нам поведать? Как в старину воевали тут? Как его ворогу отдали?
— Про то не могу, — честно признался Тимофей, — вот батя мой рассказал бы. А я не могу.
Отдыхать бы солдатам, ночь будет боевая. Они же толпятся у соймы, толкуют о Неве, об озере, о крепости.
Летят тучи над полями и долами.
Древняя земля Ладожская, Орешек — слава русская.
2. „ЗЕМЛЯ ОТЧИЧ И ДЕДИЧ“
В незапамятные времена приневский край составлял Ижорскую землю, где жили племена — ижоры, водь.
Позже этот край образовал Водскую пятину Новгорода. В Водской пятине одним из самых важных присудов, или уездов, был Ореховецкий: главный город Орешек и «присудные» ему, то есть приписанные судом и данью, селения на всем протяжении Невы от истока до взморья…
«Ходили новгородцы с князем Юрием Даниловичем в Неву и поставили город на устье Невы, на Ореховом острове».
Такая запись сделана в летописи в 1323 году. Это год рождения Орешка.
Князь московский Юрий Данилович возвращался в то лето с новгородскими дружинами из похода на Выборг.
Появление крепости у истоков Невы было приметным событием в отечественной истории.
Здесь пролегал великий водный путь «из варяг в греки». Корабли, груженные товарами, из Варяжского моря выходили в Неву. Плыли по ней в Ладожское озеро, дальше по Волхову поднимались в озеро Ильмень, оттуда — в реку Ловать. Волоком тащили суда до верховьев Днепра. По Днепру спешили в Черное море, к Царьграду.
Водная дорога связывала север и юг, народы двух морей.
При том пути возрос и достиг могущества Новгород на Волхове — «Господин Великий Новгород». Существовал он издревле. Арабы называли его — Славия, скандинавы — Хольмгард, греки — Немогард.
На великом пути и столкнулась Русь с сильной Швецией. Уже в 1164 году скандинавы напали на город Ладогу. В 1240 году на Неве одержал знаменитую победу над шведами князь Александр Ярославич.
В 1300 году здесь же, на Неве, произошло очень важное событие, о котором летописец рассказывает:
«Придоша из заморил свеи в силе великие на Неву, приведоша из своей земли мастеры, и из великого Рима от папы мастер приведоша нарочит, поставиша город над Невою, на усть Охты реки, и утвердиша твердостию несказанною… нарекоша его Венец земли».
Венец земли, или Ландскрона, — так называлась крепость, поставленная ради господства над Невою. В стародавние времена на этом месте был русский рыбацкий поселок. Новгородцы, не медля, большой ратью пришли на Неву. Они опустошили Ландскрону, оставили дымящиеся развалины.
Но теперь Новгород не знал покоя, пока не утвердил свой передовой пост на Неве. Это сделал князь Юрий, поставив крепость на острове Ореховом. Вначале крепость выглядела просто — за земляными валами несколько хат.
Ждали нападения на остров. Но произошло неожиданное. Шведы заговорили о мире. Так в год основания крепости на Неве, 1323-й, был заключен первый в российской истории письменный мирный договор. Назывался он Ореховецким.
Подписавшие договор поклялись: «А кто изменит крестное целование, на того бог и святая богородица».
Но прошло немного времени, и шведы напали на Орешек, где дана была клятва. Так начались сражения за крепость у входа в Неву, не стихавшие веками.
Меж битвами Орешек строился. Взамен земляных валов возвели каменные стены. Снарядили костры — башни с бойницами.
В 1478 году Новгород и с ним Орешек склонили голову перед набиравшей силу Москвой. А борьба со шведами продолжалась.
На самом берегу реки, ближе к Ладожскому озеру, есть место, которое зовется «Красные Сосны». Сосны там растут самые обыкновенные, стройные, с густыми кронами и шелушащейся коричневой корой. В народе сохранилось о них предание.
Деды рассказывали сыновьям и внукам, а те — своим сыновьям, что однажды на холме, склоны которого уходили в Неву, после похода лег отдохнуть полководец шведского войска. Пока он спал, над ним выросла сосна и пригвоздила его к земле. С великим трудом удалось освободиться от крепких корней. В страхе он бежал с берегов Невы. Он понял, что нельзя завоевать страну, где непокорны не только люди, но и деревья.
В невских притоках издавна местами виднеются полугнилые черные столбы. В окрестных болотах и лесах тянутся неизвестно где начинающиеся забытые дороги; на них рядами лежат почернелые стволы и валежины. Пожалуй, никто уже
