–Доля такая…– прохрипел Олег холодными губами,– мешать безумцам…

–Не смей так говорить!– взвизгнула Шарлотта, Олегу почудилось, что перед ним не женщина, а целая кикимора.– Мы избранны всевышним!

Руки с тонкими пальцами потянулись к шее Олега и почти ухватили ее. В этот момент судно сильно накренилось, Олег остался на койке, но Шарлотта не удержалась и грохнулась на пол, раздался злобный писк.

–Это еще что?– в запале выкрикнула она и подскочила.

Корабль креном повело в другую сторону, девица нелепо растопырила руки, и семенящими шагами ее понесло к стене с круглым окном. Часто стуча каблуками, она промчалась через каюту и влипла лицом в иллюминатор.

–Только не это!– выдохнула она, глядя через него на море.

Когда развернулась, в глазах Шарлотты застыли ужас и растерянность. Она бросила неуверенный взгляд на Олега, словно больше не знает, что делать, затем дернулась было к нему, но в последний момент с досадным стоном махнула рукой и бросилась к выходу из каюты. Качаясь от крена, Шарлотта кое-как добралась до двери и вывалилась в нее, послышались частые удаляющиеся шаги в коридоре. Олег остался один.

Корабль качало все яростнее, от ударов волн скрип его старых досок был похож на плач – судно не ожидало встретиться с непогодой. Как и его капитан. Хотя Олег предупреждал его, тревожился и опасался. Видимо, все же чайки не такие безумные, и предсказывали они шторм, а не только хотели рыбы.

Олег облизал пересохшие губы. Даже если команде он и не помощник, то, если судно пойдет ко дну, яд в его теле только усугубит дела. Да и в соседней каюте Люсиль, хрупкая, хоть и дерзкая, сейчас, вернее всего, перепугана до икоты. Без его помощи она либо не переживет шторм, либо не доберется до Меча – блондинка дала понять, что Люсиль в опале. Еще стоит разобраться, у кого. Но мысль о собственной кончине в пучине волн сжимает нутро в узел, а сердце заставляет сокращаться быстрее.

Новый крен судна поднял правый край койки так, что перевернул Олега. Его заплечный вещмешок теперь на расстоянии вытянутой руки. Нужно только дотянуться и взять. Там полезные травки и снадобья. Коли отравили его «ведьминым наперстком», то есть у него белый порошок против такой заразы.

Пока корабль боролся с волнами, организм Олега пытался побороть яд. Тело не слушалось, вещмешок совсем близко, на полу, но руки не поднять. Сил не осталось даже на крик, чтобы позвать на помощь. Да и кто к нему придет, когда вся команда сражается с непогодой.

Мертвенный холод, словно дыхание самой Мары, коснулся пальцев на ногах и медленно пополз вверх. Сердце в панике участило ритм, он стал поверхностным, резким, что только помогало яду быстрее захватить тело.

–Не пущу…– зло прохрипел Олег.

Олег повидал смерть достаточно и в разных формах, на его глазах рождались и умирали люди, города, страны и целые эпохи. И все же со своей смертью Олег встречаться не торопился.

Он закрыл глаза и сделал глубокий, до хруста ребер, вдох, выдох. Затем еще и еще, пока не стал дышать по-особому, чему научился в пещерах, что всегда помогало забывать о мирском и свободно улетать мыслями к самому Краю бытия. Олег все погружался в дыхание, пока оно не замедлилось, а вместе с ним и биение сердца. Тело застыло в ожидании, но сейчас не время мчаться к Краю, он покинул аскезу для очередного спасения мира. Потому Олег сосредоточился на кровяном русле, на внутренностях, многие из них уже сковал яд, но если сердце не бьется, то яд и не движется.

Главное не пропустить момент, когда кровяной насос придется запустить снова. Но надо выждать, вытерпеть, пока не выдавится яд, не выйдет насквозь через вены и кожу. Его тело умеет справляться с отравами такого сорта, нужно лишь терпение.

Олег погружался в отрешение все сильнее, теперь он видел себя сверху неподвижным на койке. Кожа бледная, губы синие, а от тела к нему тянется блестящая нить, накрепко соединившая тело мысли и тело материи. Каюта качалась все тревожнее и настойчивее, снаружи усилился грохот волн о борта, шум и крики матросов. Давая телу вывести яд, Олег в незримом для взора виде переместился за пределы корабля и повис прямо над морской пучиной. Она кипит и бурлит, словно взбесилась и вознамерилась погубить хлипкое судно. В бестелесности Олег равнодушен к погоде и сырости, но густая пена на гребешках волн и россыпи брызг означают промозглый холод и озноб.

Волны, похожие на спины гигантских морских чудовищ, перекатываются под ним темно-фиолетовые и черные, море и небо слились, окрасив друг друга чернотой. Откуда-то протяжно завывает и стонет кто-то, похожий на голодного одинокого зверя, который в последний раз смог поймать добычу.

–Эй!– прокричал Олег.– Что за напасть? Выходи, потолкуем!

Вой усилился, ветер стал резче и яростнее, Олег, продолжая висеть над водой, оглянулся на судно – его треплет на волнах, как щепку, матросы, похожи на муравьев, что пытаются спасти гнездо от неминуемого вторжения муравьеда.

–Упертый,– проговорил Олег себе.

В звоне ветра и каждом всплеске волн слышно божество морей, когда-то мощное и властное, а теперь потерявшее былую славу. Но говорить с Олегом оно отказывается, во всяком случае, в таком бестелесном виде. Кто бы подумать мог, что в этом заброшенном краю еще жива вера в старых богов. С другой стороны, как раз в захолустьях у них и есть шанс сохраниться, потому как невежество – приют для духов.

Вернувшись в каюту, Олег воссоединился с телом и прислушался к нему. Организм пока в состоянии, которым бахвалятся народы на востоке, когда тамошние мудрецы сидят на скрещенных ногах, не едят, не пьют, не ходят до ветру и со временем превращаются в человеческую курагу. Они живы, но внешне похожи на мумий. Его звали впасть в такую аскезу, где сможет соединиться с Великим. Там не придется думать, будет бесконечное блаженство. Олег решил, что соединение с Великим не поможет осчастливить человечество, и отказался. Но состояние это освоил хорошо, и сейчас оно полностью вывело из его тела яд.

Разлепил веки Олег с таким трудом, будто к каждому из них привязано по пуду. Голова гудит, кружится, во рту разве что песок не хрустит – так пить охота. Но сердце спокойно и ровно перегоняет кровь по телу, дыхание тихое. Он пошевелил пальцами – слушаются. Ноги – тоже.

Собрав силы, Олег уперся ладонями в койку и сел. Его тут же больно швырнуло на пол, потому как корабль поймал крен. Тело еще слабое, Олег не успел сгруппироваться и стукнулся подбородком.

В момент, когда он валялся в самой неподходящей для мудреца позе, дверь каюты с грохотом распахнулась, на пороге возникла бледная Люсиль. Глаза широко распахнуты, губы дрожат.

–Пастор Олег!– закричала она.– Что же нам делать! Там такой шторм начинается!

Упираясь ладонями и коленями в пол, Олег повернул к ней голову, после яда и умышленной остановки всего тела голос прозвучал хрипло и прерывисто.

–Сумку… подай.

–Что?– не поняла Люсиль, она судорожно цеплялась за дверные косяки, чтобы удержаться в вертикальном положении.