— У тебя, — повторила лиса. — Внутри. Ты ещё глотать не хотел.

— А зачем? — не понял кот.

— Ну как зачем? — удивилась лиса. — Тут же Зона. Могут напасть разные. Особенно на тебя. На тебя же уже нападали.

— А! — до Базилио, наконец, дошло. — То есть, если я его через себя пропущу, можно сделать много Электрических Котов?

— Не то чтобы много, — сказала лиса с сомнением. — Но всё-таки два или три лучше, чем один? Пусть тебя будет больше.

ЛИС В СВОЁМ РЕПЕРТУАРЕ

Фингал Когтевран, филин по основе, и.о. директора Института Трансгенных Исследований, сидел на гостевом насесте в кабинете губернатора Города. И ощущал себя оскорблённым. В лучших чувствах.

Лучшими чувствами у него — как и у любого существа птичьей основы — были зрение и слух. Они-то и страдали.

Нет, сам-то кабинет был спроектирован весьма удачно. Четырёхугольная коробка с двумя дверями без окон, в которой не было ни одного опасного предмета. Зато была огромная золочёная люстра, увитая искусственным плющом, зелёные обои с вертикальными золотыми полосками, зелёные с золотом шторы, прикрывавшие, видимо, вторую дверь. В огромном камине пылал огонь, но оттуда не веяло теплом и не было слышно треска горящих поленьев. Скорее всего, это была голограмма — совсем как в институтской лаборатории в корпусе одиннадцать-бе, Когтеврану хорошо знакомой по посиделкам с доктором Коллоди.

Всё это было бы вполне терпимо, хотя и аляповато. Но стол! Хозяин кабинета заказал себе огромный письменный стол в стиле рококо, из-под которого выглядывали две суровые канцелярские тумбы, совершенно не совместимые с плавными линиями столешницы и ножек. Стол был придвинут к обитому зелёным бархатом канапе с двумя подушками. Третья подушка лежала между тумбами на полу. Острый взгляд Фингала приметил на полу короткие рыжие волосы. Похоже, кто-то долго стоял на этой подушке.

А на канапе лежал в свободной позе Лавр Исаевич Слуцкис. И оскорблял слух, похрапывая и смачно сипя носом.

Когтевран не понимал, зачем, собственно, его вызвали. Насколько ему было известно, своих жертв ЛИС к себе не приглашал, а сразу отправлял в тюрьму, откуда извлекал только для маналулы. С другой стороны, он не мог взять в толк, зачем он понадобился диктатору. Скверный запах ЛИСу убрали, здоровье поправили, член увеличили… что ещё? Или у него прорезались какие-то особенные желания? Уж не решился ли бурбулис на эксперименты в духе Абракадабра Мимикродона?

Он успел дойти до этой мысли, когда отдыхающий на диване губернатор потянулся, смачно зевнул и посмотрел на него одним глазом.

— А, это вы, — сказал он таким тоном, будто это Фингал явился к нему с какой-то докучной просьбой, причём не в первый раз, и успел порядком надоесть. — Ну что у нас там? Когда начинаем?

Эти вопросы поставили Когтеврана в тупик. У него даже клюв открылся от удивления.

Наконец, он собрался и сказал вежливо:

— Простите, Лавр Исаевич, вы о чём?

ЛИС грозно повёл усами.

— Как о чём? Где мой Третий глаз?

Фингал непроизвольно сглотнул. Такого поворота он никак не ожидал.

— В-видите ли, — он протянул паузу, лихорадочно подбирая выражения, — тут такое дело… В общем-то, мы его только устанавливаем. Он должен быть у вас.

— У меня? — Лавр Исаевич сыграл лицом удивление и возмущение.

— Ну да, Лавр Исаевич, — Фингал постарался не скрипнуть клювом. — Его всегда передают из губернаторского дворца. Наше дело — его вживить.

— Гм. Неожиданно. Ох, скобейда! Я плохой хозяин. Желаете чего-нибудь? Бокал шампанского? И червячка? А? Или чего-нибудь посущественнее? Скажем, ёжика тушёного? Диетический продукт! Если покакать — у нас вон там балкончик, пожалуйста, пользуйтесь, я смотреть не буду.

Когтевран помотал головой. Зашуршали перья на шее.

— Спасидо, я уже пообедал, — сказал он осторожно. — И у меня всё в порядке с желудком.

— Ну смотри, — подозрительно сказал Слуцкис, резко переходя на начальское "ты". — А то у меня тут чисто. Нам гуано на ковре не надо.

Филин проглотил оскорбление.

— Ладно, не хочешь — как хочешь. А расскажи-ка ты мне, братец, про Третий Глаз. Что это за штука и откуда взялась. С самого начала только рассказывай. Не люблю, когда с середины. Могу обидеться.

Слуцкис сказал это как бы в шутку, но Фингал свой тощей птичьей задницей почувствовал, что всё серьёзно.

— Это старинная ритуальная награда, — начал он обтекаемо. — В первом веке увлекались такими вещами. Сейчас вот у собачьих есть Пятая Нога…

— Ты мне зубы-то не заговаривай! Что там в первом веке было — это too old. Давай по существу.

— Вы же сами просили с начала… — попробовал было Фингал.

— Не строй из себя дурака! — на этот раз бурбулис, кажется, и в самом деле вспылил.

Фингал вздохнул, перехватил левой ногой насест.

— Достоверные сведения о Третьем Глазе сохранились со времён Абракадабра Мимикродона, — сообщил он. — Вроде бы тот принял Третий Глаз первым. Ну, в этом смысле, — он повёл рукокрылью, перья заколыхались.

— В каком это в этом? — ЛИС перевернулся на живот, но не сел. — Что даёт эта штука?

— Как сказать-то… В общем, награда — она и есть награда. Её носят, потому что она символизирует. А у Мимикродона Третий Глаз был рабочим органом. И у тех, кто после него — тоже. Даже у Гнотрещемыльды был заветный бутончик аленький, видимо зрячий…

— Как это работает и что даёт?

— Точно не знаю, — признал Когтевран. — И никто точно не знает. Кроме тех, кто принял Глаз.

— Ну допустим, точно не знаешь, — как-то очень миролюбиво сказал ЛИС. — А чего не знаешь точно — о том не говоришь. Уважаю такую позицию. Но что-то ведь до тебя доходило? Давай чисто по-дружески. Просто расскажи, что слышал. И чего сам думаешь. Просто мне нужно от чего-то оттолкнуться, понимаешь? — голос Лавра Исаевича стал доверительныым, проникновенным. — И кстати. Если уж ты шампанского не будешь — давай по рюмашечке? Мне вот ужасно захотелось чего-нибудь этакого. Как насчёт настоечки на трёхдневных мышатах? У меня как раз бутылочка завалялась. Тут у нас вроде бы вкусы совпадают? По маленькой, а?

В этот момент где-то глубоко внутри головы Когтеврана мигнула красная лампочка. Что-то стрёмное было в этом разговоре. Однако Фингал решил, что ему это почудилось.

Если бы он вспомнил о том, кто таков Слуцкис по основе и чем та основа известна, он поостерёгся бы. Но он не поостерёгся. Странное легкомыслие овладело им. Ему вдруг показалось, что они с ЛИСом просто разговаривают.

— Ну давайте по маленькой, — вздохнул он.

СМУТНАЯ ИДЕЯ, ТРЕБУЮЩАЯ ДОВОДКИ

— Порви мне жопоньку, — попросил Эстерхази Ларсон. И нежной, бархатной лапкой сжал Арлекиновы мудяшки.