Аэлита Наумовна была свидетелем, он еще не знал, но профессиональное чутье его пока не подводило. Было тут что-то странное, да и явное заискивание перед ним могло означать только одно — его тут не на шутку опасались! Бессонная ночь, в течение которой он трудился, как негр на плантации, на его самочувствии не отразилась никак. Майор Петров был бодр, свеж и полон сил. Почему это было так, он не знал. То ли потому, что с ним вместе трудились два выпитых суккубом вахтовика, то ли от того, что он потерял голову от страсти, то ли от того, что он был теперь младшим бесом при исполнении, и уставать не имел права по долгу службы. Ему на это было плевать. Лёха стоял и вдыхал морской воздух полной грудью. Ему еще никогда не было так хорошо, и он пытался понять, почему для того, чтобы обычный сотрудник МВД мог начать наслаждаться жизнью, он должен сначала умереть. Этот парадокс остался не решенным. Лёха плюнул, и пошел прогулочным шагом в сторону Геленджикского Треста ресторанов и столовых, где его уже ждали.

Глава 6

Аэлита Наумовна оказалась очаровательной женщиной немного за пятьдесят. Впрочем, она выглядела лет на пять-семь моложе, ибо на косметические процедуры не скупилась. Лёха сидел напротив, но одежда его превратилась в невзрачный серый костюм с несвежей рубашкой, а борсетка — в изрядно потертый портфель.

— Ну что, доволен приемом, майор? — после положенных приветствий спросила эта легендарная дама, устраивавшая банкеты для высшего руководства страны. В этом, по слухам, ей не было равных.

— А ты что, думала меня бутылкой вискаря купить, что ли? — искренне удивился Лёха. — Я думал, ты умнее.

На лице Железной Аэлиты появилось выражение неописуемого удивления. Да, она именно так и думала. Она все вопросы в своей жизни решала, накрывая богатые столы, уставленные выпивкой.

— Что же ты хочешь? — удивилась она. — Только не говори, что ты сюда из-за этой мелкой потаскухи пришел, иначе я смеяться начну.

— Нет, конечно. Там по ней только один вопрос есть. Я у нее выемку провел, и незаконно скачанную из вахтовиков субстанцию конфисковал, так что ты с нее кожу не сдирай, она не виновата. — И Лёха включил метку, которая налилась ярким багровым пламенем.

Аэлита поморщилась. Потери были существенными. Два вахтовика — это же ого-го! Силища такая, что паровоз толкнуть можно.

— Ну… это не то, чтобы незаконно… — протянула она. — Ответственные товарищи наверху в курсе…

— Там, — Леха ткнул пальцем в потолок, — разберутся.

— Они! Там! — она тоже ткнула пальцем в потолок, — ее и потребляют. Понял? Ты думал, как эти маразматики до таких лет дожили и страной руководят. По ним же давно Ваганьковское кладбище плачет. Ты бы в эти вопросы не лез, майор. Тебе они не по чину.

— Я посмотрю, — задумчиво сказал Лёха, — может и прикрою глаза, если по другим вопросам проявишь, так сказать, социалистическую сознательность.

— Спрашивай, — сказала эта железная дама. — Но ничего не обещаю.

— Пропажа одна случилась резонансная, ты должна была слышать… — начал было Лёха.

— Ничего не слышала, ничего не знаю, прощайте, товарищ, у меня совещание в райкоме, — затараторила Аэлита, заткнув пальцами уши. — Дверь вон там! Не задерживаю! Если нужен туалет, то направо. Мне он после таких вопросов срочно понадобился!

— Не хочешь, значит, по-хорошему, — задумчиво сказал Лёха. — Значит, будет по-плохому.

Он расстегнул портфель, который оказался забит какими-то папками на веревочных завязках. Нужно было имитировать деятельность и нагнетать жуть на клиента. Он потянул одну из папок, но случайно уронил портфель, из которого веером рассыпалась другие папки, ручки, карандаши, конских размеров калькулятор и фарфоровая собачка. Матерясь про себя, он начал все это собирать. Вот и нагнал жуть! Тьфу! Но, подняв глаза, он увидел выражение неописуемого ужаса на лице Железной Аэлиты.

— Спрячь это немедленно, — сдавлено сказала она, показывая трясущимся пальцем на Фарфоровую Собачку с Самыми Грустными Глазами на Свете. — Спрячь! — голос принял умоляющие нотки.

Лёха вошел в положение несчастной дамы и засунул собаку в портфель. Разговор должен был состояться. Клиент подходил к кондиции, и опытный опер намерен был ее дожать.

— Ты зачем эту дрянь в наш город привез? Ты совсем ненормальный? — выдохнула повелительница котлет и отбивных на этой конкретно взятой территории. — Тут же курорт!

— А в чем, собственно дело? — невинно спросил Лёха. — Я, может быть, люблю возить в портфеле фарфоровых собак.

— Это же Фарфоровая Собачка с Самыми Грустными Глазами на Свете, — медленно, как дебилу, объяснила ему Аэлита. — Это же аватара демона Вселенской Скорби.

— Так я ее потому и вожу, — небрежно заявил Лёха, сделав вид, что для него это обычное дело, аватару в портфеле возить. Подумаешь, аватара какая-то. Название навевало мысли о высоких существах с хвостами и синими лицами. Он это в кино видел. — Так что, будем говорить, или сидеть с глупым лицом и фарфоровых собак пугаться? Я тебе ее, если что, насовсем подарить могу. На полку себе поставишь.

— Ты дурак, что ли? — взвизгнула Железная Аэлита, как тургеневская барышня, увидевшая ядовитую змею. — Не вздумай ее из портфеля вынимать, он эту гадость экранирует.

— Да пусть постоит на полке. Что ты нервная такая? — непритворно удивился Лёха.

— Да если на нее солнечный свет попадет, она активируется, — взвизгнула Аэлита. — Тут даже куры нестись перестанут, километров на сто вокруг.

— Ну и пусть не несутся, тебе то что? — снова удивился Лёха.

— Тут же отдыхающие, — медленно, как тупому, пояснила Аэлита. — Они должны веселиться, есть, пить и тратить кровно заработанные денежки. Если тут порезвится этот демон, то на всех нападет такая грусть и тоска, что я просто завалю годовой план по выручке. Понимаешь? А уж про откачку жизненных сил и говорить нечего…

И она в испуге зажала себе рот, поняв, что сболтнула лишнего.

— Так, гражданочка, будем оформлять, — протяжно заявил Лёха. — Доигрались, два трупа на территории.

— Не докажешь, — оскалилась Аэлита, показав на секунду свое истинное лицо. Оно было насыщенно красного цвета, и это почему-то совершенно не удивило майора.

— Да я и не стану, — пожал плечами Лёха. Я тут