Кора

В отеле, где мы остановились, Деметра первым делом укутала меня в одеяло и всучила в руки чашку с горячим чаем. Вкус у него был не совсем обычный — скорее всего, она добавила туда что-то успокаивающее.

— Пей и постарайся уснуть, — командовала моя взрослая подруга, но ее глаза выдавали беспокойство. — Хочешь музыку для снятия стресса?

— Не нужно, спасибо. — Я сделала осторожный глоток и поставила кружку на тумбочку. — Все хорошо, не волнуйся, пожалуйста. И прости, что вам пришлось уйти. Ты так хотела посмотреть эти «Сады».

Деметра нетерпеливо махнула рукой.

— Завтра вместе посмотрим. И послезавтра. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Ты слишком переволновалась. Не хочешь рассказать?

Я решительно покачала головой. Не хватало еще втягивать в этот кошмар ни в чем не повинных людей. Никогда себе не прощу, если они из-за меня пострадают.

— Это касается моей прошлой жизни. То есть одного человека, который мне очень дорог. Это все, что я могу сказать.

Деметра задумчиво выбивала ритм, стуча пальцами по столу. Мы обе молчали, да я и не хотела говорить: голова еще гудела, а тело, казалось, вот-вот на куски распадется. Я взяла телефон и начала внимательно разглядывать то, что мне удалось заснять. Шатен получился очень неплохо, а вот блондин остался за кадром. Но смысла винить себя не было — я и так с трудом удержала мобильный в руках, когда услышала про Германа.

Его образ никуда не исчезал, я мысленно видела его перед собой, как он стоял рядом в нашу последнюю встречу перед свадьбой. Такой непоколебимый, хладнокровный, жесткий, но живой! Пусть не со мной и никогда не будет моим, но он должен жить! Обязан жить дальше!

— Куда ты вскочила, Кора? — Деметра переполошилась, когда я решительно скинула одеяло и пошла к шкафу с вещами. — Уже поздно, тебе нужно остыть.

Пока я тут остывать буду, его могут убить! Мне хотелось кричать, но я сдерживала себя. Чувствовала, что если Деметра узнает всю правду, то запрет меня в отеле и точно не даст никуда уехать. Она и так всю дорогу убеждала отказаться от безумной идеи лететь в Москву, еще и грозилась бабушке позвонить. Этого я допустить, конечно, не могла.

— Я просто хочу посмотреть свои вещи. — На самом деле я проверяла свой «загран». Деметра легко могла его забрать, когда мы вернулись. Поэтому для верности я аккуратно переложила его в карман джинсов.

— Кора, если это так важно, можно ведь позвонить, отправить эсэмэску, на почту написать, в конце концов!

Вечером рейсов мало, я уже не успею, но утром полечу первым же самолетом. Мысленно я уже была в Москве. Я старалась не думать о том, что нарушу соглашение с папой — за две недели его предупредить, если решу приехать в Россию. У меня нет этих двух недель, у Германа их нет! Я решила вообще никому ничего не говорить, только утром бабушке уже в самолете напишу СМС и позвоню Деметре. Главное, чтобы она раньше не спохватилась.

— Кора? Ты меня слышишь?

— У меня не осталось номера его телефона. — Это правда, к сожалению. К тому же, мне кажется, такой человек, как Аид, долго не ходит с одним и тем же номером. — А я никому другому не могу доверить то, что узнала. Не переживай так, пожалуйста.

— Почему не можешь?

Деметра могла быть очень дотошной, когда хотела. Парни двух ее старших дочерей, моих ровесниц, кстати, трепетали перед этой грозной греческой женщиной. Я грустно улыбнулась: если б ее любимому грозила беда, Деметра рванула бы на край света, не раздумывая, уверена в этом.

— Он никому не доверяет. — Я пожала плечами. — И правильно делает, наверное.

— Я не пущу тебя одну. Кора, а твои безумные родственники? А этот сумасшедший жених? То есть два жениха?!

Она так смешно говорила, что меня даже стало немного отпускать. Я чувствовала, что нужна передышка, чтобы завтра сделать один мощный рывок вперед. Бабушка, простая душа, многое рассказала нашим греческим друзьям. К счастью, про меня и Аида она ничего не знала.

— Моим безумным родственникам знать ничего не нужно. Да им и дела до меня нет. А женихи давно уже мужья других женщин. И, пожалуйста, не приплетай сюда бабулю, хорошо?

Деметра поджала тонкие губы, она всегда так делает, когда не согласна, но вынуждена сдерживаться.

— Обещай, что не сбежишь сегодня! И отдохнешь.

Я кивнула и забралась обратно в кровать.

— Ужинать не буду, мне и правда нужно отдохнуть.

За Деметрой захлопнулась дверь, я, наконец, осталась наедине с раздирающим душу знанием. Когда Герман сказал, что я не нужна ему, думала, что хуже уже быть не может. Любить человека и знать, что ты для него пустое место…

Я ошиблась. Как жить и знать, что его больше нет? Сердце снова закололо, я невольно сморщилась от боли и обрадовалась, что меня никто не видит. Попыталась продышаться, но боль никуда не уходила. Сердце словно кололи сотнями маленьких иголочек.

«Аиду пора отправиться в ад. Я им займусь».

Я со стоном закрыла глаза, слезы ручьем текли на подушку, но легче мне не становилось. В руке снова оказался телефон, я очнулась, только когда пальцы вбивали имя Севы в поиск. А может, правда ему позвонить? Плевать, что он думает, но жизнь брата для него ведь важна?!

Нет! Он и правда слабак, эти двое правы. Кто знает, как он поступит.

Я как могла гнала от себя слова шатена про убийство. Герман не мог никого убить, я верила в него, чувствовала, что он, несмотря ни на что, никогда не дойдет до спланированного убийства человека. Память подсовывала картинки из квартиры Даниза, как Герман держал за горло трепыхающегося брата, как тот хрипел, не в силах вырваться. Я заново переживала этот момент — словно Герман рядом и я чувствую, как расслабляется его спина, как я обнимаю его и говорю, чтобы он отпустил брата.

Я верила в того, кого любила, просто не могла по-другому. Он не мог никого убить. В его глаза все боялись смотреть, но я видела в них небо, полное мерцающих звезд. Я знала его настоящим.

Поэтому, ни капли не сомневаясь в правильности своего решения, я быстро купила билет до Москвы на первый утренний рейс. В один конец, потому что понятия не имела, когда увижу Германа. А без встречи с ним я обратно никуда не уеду.