из бывших товарищей. А может мою хату обнес бы какой удачливый мародер. Кто знает, как оно было бы. Но то, что меня бы все бросили, это факт. Моя семья кинула меня в городе одного еще до того как это все завертелось. Так что, кроме моих товарищей по работе и бывших сослуживцев у меня никого и не было. Вывод, убивает одиночество. Ведь поодиночке даже отставной майор беспомощен.

Глава 8

Собутыльники

— А я уж думал, что гости к Сереге никогда не придут, — усмехнулся мужчина в спортивном костюме, встретивший меня на выходе из квартиры. — Ефимыч, давненько я тебя здесь не видел. Думал уж, погиб.

Этого охламона я хорошо знал. Сосед Дробина по подъезду, только живет, а вернее, жил, на третьем этаже. Не отличался особой порядочностью и был типичным представителем подзаборного выпивохи. Если мне память не изменяет, работал грузчиком в одном из ларьков. Хотя казалось бы, интернет-торговля должна была давным давно изжить малых предпринимателей, ведь гораздо проще заказать с ближайшего склада, чтобы робот-курьер привез тебе выпить и закусить, или пачку сигарет, которая так не к стати закончилась. Вот только, была в ларьках какая-то своя душевная эстетика. Старики по типу меня, конечно застали появление сетевых гипермаркетов, но все так же по привычке ходили в ближайшую розливуху за сухариками и вяленым кальмаром, хотя точно то же самое и даже чуть дешевле, продавалось в том же магните.

Вот и этот кадр был работником типичной такой локальной розливухи. Где можно было поздно вечером купить из-под прилавка пару литровых баклах, да культурно распить прямо при входе в сие чудесное заведение. Один фиг, полиция в такие места если и заезжает, то за тем же, за чем туда приходят другие обитатели ночного района.

— И тебе здравия, Антон, — негромко ответил я, осторожно отшагивая назад к квартире. Не нравится мне, как соседушка руки в карманах держит. Паранойя конечно, но сейчас время не то, чтобы с распростертыми объятиями на всех кидаться. Особенно к тем, с кем раньше выпивал.

— Я, вот, Ефимыч, слышал, что ты на вокзале пристроился, — жадно сглотнул Антон, делая подшаг вперед, чуть покачиваясь при этом. И хрен его знает, то ли от того что градус у него в крови, то ли с голодухи. — На харчах живешь, да с друзьями не делишься. Не по понятиям…

— Так и ты бы, шел на вокзал, да на работу пристроился, — спокойно ответил я, делая вид, что перетягиваю лямку своей сумки, а по факту готовясь вскидывать карабин. Слишком уж резвые наезды пошли от «оголодавших друзей», да и не похоже, что Антошка голодал. Не брился, это да, но не голодал. За почти два месяца без харчей можно было неплохо так осунуться, особенно рослому и полноватому мужичку, а этот кажись наоборот, поднабрал. А учитывая, что он не работал, вывод один. Передо мною мародер, причем не самый добропорядочный. Все таки, мародеры делятся на три типа. Первые мародерят по нужде для себя. Вторые, для других. Третьи, ради чувства власти и наживы. Вот, Антон, кажись из третьих.

— Дык, это, не взяли, — ехидно усмехнулся тот и уже подошел почти к самой двери, когда я резко хватанул ручку и дернул на себя. Остановить не остановит, но замедлит хорошо. Пока Антон подрывался к двери, я уже упал на спину, вскинув карабин и дослав патрон в патронник. Благо, на моем карабине была возможность это сделать, до того как снял предохранитель. Тот осуществлял механическую блокировку спуска, поскольку был выполнен в форме флажка, как на СКС-45. При поднятии в верхнее положении, он выступом блокировал ход спускового крючка, но при этом никак не мешал разряжать и заряжать оружие. Но это специфика Автоматического Карабина Симонова.

— Сука, стоять! — только и успел крикнуть Антон, почти вырывая хлипкую дверцу с петель и в полный профиль показываясь в проеме, как ему у грудь ударила короткая очередь из четырех патронов. Количество пороховых газов, вырвавшихся из ствола подняло огромный слой пыли, а грохот выстрелов многократно отразился от стен, гулом начав бродить по всему зданию. Уши в миг заложило, болезненно пробивая тонким писком. Все таки винтовочная семера в помещении это громко. Очень громко.

Тело неудавшегося мародера свалилось на пол, задрыгавшись в конвульсиях, причем дергалась только верхняя часть, видать хорошо прилетевшие пули перебили позвоночник. Впрочем, судороги продлились недолго, по крайней мере, уже подоспели дружки-собутыльники. А может и просто братья по мародерскому делу. Я же, и без того контуженный и оглушенный, с трудом поднялся и опираясь одной рукой об стену, а второй удерживая карабин по направлению входа, отполз чуть назад, на засранную хламом и упаковками кухню.

Кажется из-за двери кто-то что-то кричал, но из-за звона в ушах, я ничего толком не мог разобрать. Лишь выглянув из-за поворота коридора, заметил ускользающие ноги Антона. Друзья оттащили его с прохода. А значит, и мне пора было сваливать. Бои в зданиях, не мой профиль. Не говоря уже о том, что к карабину у меня всего три магазина. Причем один из них уже начал пускаться в расход, так что запаски не так уж и много. А к пистолю и того меньше. Я ж, для поддержания образа дружелюбного старичка, прихватил с собою Макаров, да пару запасных магазинов. Да и не боя ради, а так, собак поотпугивать, но кто ж знал, что так все выйдет. Походу пора начинать таскать с собою АКСу.

Вновь какие-то крики. А что кричат, не понятно. Видимо хотят, чтобы я вышел добровольно. Поди обещают быструю смерть. Или же наоборот, грозятся распять в муках. Хрен его знает, что сейчас в моде в нынешней молодежи.

— Пошли нахуй, черти! — проорал я в ответ, не слыша толком собственного крика, но кажется прокричал довольно громко. Раз уж они ко мне не решаются лезть, значит надо выбираться самому.

Только успел достать из кармана гранату, как в проеме показался дружок Антона, такой же гоповатый мужичок в домашних трениках и с ружьем, уже изготовленным к стрельбе. Да только, не боец и не охотник. Высунулся так, что полкорпуса видать, да пальнул куда попало. И ведь, сука такая, попал. Рикошетом дроби неплохо так оцарапало лоб, бровь и щеку. И на кого только, падла, такую мелочь приготовил. По мышам и то более крупной садят.

Больно конечно, но рефлексировать некогда. Не смертельно, да и ладно, а мелочевку если что, сам потом повыковыриваю. Чай, не первый раз. Лишь бы свалить поскорее, пока этот стрелец перезаряжает свой карамультук. А то что это одностволка-переломка, видно было и невооруженным глазом.

Мародер видать решил, что я ранен и оглушен. Вроде бы, оба тезиса верны, вот только в разряд двухсотых мне переходить рановато. Так что, не успев выдернуть предохранительную чеку, попросту уронил гранату на пол, перехватывая карабин обеими руками.

Вновь выглянул за угол. Добрый молодец уже зарядил новый патрон и как раз выцеливал меня, да видать в полумраке помещения не заметил меня, выглянувшего лишь одним глазком. Зато вот я его прекрасно увидел и вскинув карабин так, чтобы прижать приклад боком к своему плечу, зарядил очередь куда-то в проем. Отдачу конечно контролировать сложно, патрон крупный, зато на такой короткой дистанции, да в замкнутом помещении, отлично выносит любого гада вперед ногами. Вот и незадачливому стрелку не повезло. Пухляш свалился на бок, поджав руки и пытаясь хоть как-то зажать живот. Без понятия, сколько в него высадил, но пока палил, оглох окончательно, да еще и гильзы разлетающиеся повсюду, рикошетили от стен. Одна из них больно прилетела в нос, а вторая за ворот куртежки. Благо смог быстро вытряхнуть.

Беглый взгляд вниз. Граната упала как раз на мешок мусора, так что хоть и перепачкалась в каком-то протухшем соусе от рыбных консервов, но осталась на виду. На запах мне плевать, все равно вся квартира уже заполнилась пороховыми газами, от которых начало неприятно щипать глаза. Ну а то что склизкая, так оно и к лучшему, обратно не откинут, а я один фиг, в перчатках.

Подхватив родную лимоночку, быстро отогнул усики и выдернул предохранительную чеку, после чего коротким рывком закинул на лестничную площадку. То что она рванула, опознал по новой порции поднявшейся в воздух пыли и волне плотного воздуха, пронесшегося по коридорчику. Грохот окончательно превратился в монотонный гул. Главное, окончательно слуха не лишиться с этими