Он понимает, к чему я клоню.

– Спроси то, о чем ты пришел спросить.

– Ты отец Рэйвен?

Его глаза становятся напряженными, в них безошибочно читаются гнев и сожаление.

– Нет. Я не ее отец.

Я бросаюсь вперед, притягиваю его за галстук, пока его лицо не оказывается рядом с моим.

– Не лги мне, мать твою.

– Я не ее…

Я дергаю сильнее, и он стонет, его руки поднимаются, чтобы потянуть за атласный материал.

– Она исчезла чуть больше восемнадцати лет назад, Рэйвен скоро исполнится восемнадцать. Математика чертовски проста. Ты знал, что твоему брату обещали ее девственницей, поэтому позаботился о том, чтобы она ею не была! А потом что, вышвырнул ее, когда узнал, что она беременна? Просто хотел погубить ее, но ребенок ничего для тебя не значил, верно?!

Он дергается, поэтому я отталкиваю его, и его задница врезается в сиденье.

Он тут же вскакивает на ноги.

– Ты ничего не знаешь, и ты ошибаешься! Я любил ее! Меня бы, черт возьми, не волновало, что она беременна от кого-то другого, если бы даже я знал это наверняка, потому что я хотел ее! Не титул, который пришел бы вместе с ней, не деньги, не империю Грейвен, не что-либо еще. Только ее, – рычит он.

– Ты доверял ей.

Я резко оборачиваюсь и вижу Кэпа, стоящего там.

Я даже не слышал, как он открыл дверь.

Кэп продолжает беседу:

– Ты умолял ее уйти, быть с тобой и сбежать от всего этого, и она согласилась, не так ли?

Мой взгляд возвращается к Перкинсу, который пристально смотрит на Кэптена, и вдруг Ройс, стоящий прямо за дверью, привлекает мое внимание. Он кивает мне, переводя взгляд на двух других.

– Но в конце концов она предала тебя, – продолжает Кэп. – Оставила твою жалкую задницу позади.

– Не надо, – шипит Перкинс, его глаза умоляют.

– Итак, ты отомстил единственным способом, который, по твоему мнению, был возможен. Переспал с кем-то другим, надеясь, что она вернется и узнает об этом, но она так и не вернулась, да? – подначивает он его.

Сработало.

Тело Перкинса каменеет, лицо бледнеет.

Кэптен встает во весь рост.

– Каждая головоломка собирается по кусочкам. Я нашел твой. А что касается документа, который Коллинз спрятал в своем домике, того, который ты выбросил, думая, что Донли его обнаружит, – свидетельства о рождении моей дочери, – шипит Кэптен, и лицо Перкинса напрягается. – Мы украли его несколько недель назад. Чем, ты думаешь, он шантажировал Рэйвен, чтобы она была рядом с ним?

– Кэптен, ты не можешь оградить ее…

Кэп бьет его кулаком в лицо, прежде чем кто-либо успевает заметить движение его руки, и он отшатывается назад, ударяясь о стену.

– Ты никогда больше не будешь диктовать, что мне делать с моей дочерью, ты меня понял?!

– Я только пытался защитить…

– Никто, блядь, тебя об этом не просил!

– У меня не было выбора! – огрызается Перкинс. – Как только я узнал, что Мэллори беременна, я понял, что должен забрать ее отсюда, спрятать до рождения ребенка. Донли знает о ваших отношениях, он наблюдает, поэтому, когда вы проявили первые признаки заботы о девушке, он ждал промаха. Если бы он узнал о ребенке, Мэллори была бы у него под каблуком, и Зоуи забрали бы в ту же секунду, как она родилась. Я не мог этого допустить. Я видел, что творят эти люди, как они могут взять невинную девушку и превратить ее в…

Равину.

– Ты, блядь, не имел права вмешиваться туда, куда тебя не просили, – плюет Кэптен.

– Эта девчонка выдоила бы тебя досуха. – Перкинс свирепо смотрит на него. – Посмотри, от чего она отказалась ради денег и устроенной жизни, и то и другое, как она чертовски хорошо знает, она могла бы получить от тебя, если бы просто осталась, если бы захотела остаться.

– Все это тебя не касается! – Кэптен кричит. – Это была моя проблема!

– Риск был слишком велик, чтобы оставлять это в твоих руках! Даже если бы ты вел себя правильно, хотя ты этого не делал, ты все еще ребенок!

– Почему тебя это, блядь, волнует?!

– Ты знаешь почему! – огрызается Перкинс.

Кэптен резко выпрямляется, и мы трое замираем от слов Перкинса. Даже сам Перкинс кажется пораженным тем, что он это сказал.

Кэптен сглатывает, смотрит на меня, потом на Ройса и снова на Перкинса.

– Значит, это правда, – говорит Кэп через несколько минут. – И результаты теста на отцовство, которые я получу сегодня, докажут это.

Каждое действие имеет свою цель.

Лаборатория. Вот почему вчера ему пришлось пустить Перкинсу кровь.

– Да, – шепотом подтверждает Перкинс. – Не привози ее домой, хотя бы пока. Скоро она будет в безопасности, но не…

– Ты думаешь, мы не знаем, что либо она, либо Рэйвен? – Кэптен свирепо смотрит.

– Ты знаешь, – голос Перкинса – просто шепот, его отчаянные глаза смотрят в мою сторону. – Тогда почему девочка все еще здесь?

– Ты думал, мы просто так откажемся от одного из нас? – спрашиваю я.

Перкинс отступает.

– Держись подальше от Зоуи. Держись подальше от всех нас, – требует от него Кэптен.

Перкинс напрягается, его тон почти умоляющий:

– Она – моя кровь.

Кэп наклоняется, и словно глубоко из его груди вырывается:

– Семья – это не только общая кровь.

– Нет… – наконец говорит Ройс. – Он… – Он смотрит на Перкинса. – Ты отец Зоуи?

– Нет. – Кэптен пристально смотрит на мужчину перед ним. – Он мой отец.

* * *

Мы сидим в машине в то время, когда должны быть на уроке физкультуры. Никто из нас не произнес ни слова с тех пор, как мы покинули кабинет Перкинса, но я знаю, что у всех нас голова идет кругом.

– Я собирался сказать вам вчера, – начинает Кэп.

– Когда ты заподозрил, чувак? И вообще, черт возьми, как? – спрашивает Ройс.

– Только на прошлой неделе. Я нашел старую больничную карту в документах среди того дерьма, что Рэйвен дала нам, что мы посчитали пустышкой. Человек, о котором нам всегда говорили, что он мой биологический отец, заболел на первом курсе в Брейшо, пропустил полгода.

– Заболел?

– Раком яичек. – Он смотрит на меня. – Та бумага была отчетом о его операции. Что означало…

– У него не могло быть никаких детей.

Кэп кивает.

– И тогда еще Рэйвен рассказала о том, что Перкинс сказал Коллинзу: он защищал своих. Но в этом не было смысла. Смысл был только в том, что вначале он пытался спрятать ее не только от нас, но и от них тоже. – Кэп смотрит в окно. – Спрятать Зоуи – не защищало Грейвена, это защищало только ее саму.