Тихий голос нарушил его мысли.

— Вот он — наш выход.

Священник взглянул на Бенито, который указывал в левый угол. Там на трех ножках стоял сломанный телевизор.

Сначала отец де Карло никак не мог взять в толк, куда клонит Бенито. И лишь когда тот вместе с Паоло начали вслух развивать свои мысли, отец де Карло в сыром лондонском подвале поднял глаза и возблагодарил Господа и озарение.

Глава седьмая

Битый час стоял уже брат Бенито под моросящим дождем. Костюм, который ему выдали, сковывал движения. Брюки плотно прилегали к телу, и он никак не мог взять в толк, зачем люди выдумали такую неудобную одежду. То ли дело просторная и свободная сутана.

Монах стоял у дверей высокого особняка и наблюдал за людьми. Кинжал, завернутый в ткань, покоился у пояса; Бенито незаметно сжимал его рукоятку.

Туристический автобус затормозил у студии. Бенито выскользнул из-под козырька и пристроился в хвост потоку людей, сошедших с автобуса. Он улыбнулся про себя, миновав привратника, а затем охранников в приемной. Вот он уже в студии. Здесь монах отделился от толпы туристов, свернул в ^сторону и направился в туалет. Он зашел в кабину и огляделся. Пока ему везло, и Бенито помолился, чтобы удача и впредь не покидала его.

Монах подождал некоторое время, пока не почувствовал, как уверенность наполнила его душу. И тогда он вышел в коридор. Ему понадобилось минут пятнадцать, чтобы найти студию № 4. Осмотревшись по сторонам, Бенито толкнул дверь. Она тут же подалась, и монах проскользнул внутрь. Здесь было темно. Среди какого-то хлама монаху без труда удалось спрятаться. Теперь оставалось лишь ждать начала передачи.

Дэмьен прибыл сорок минут спустя. Он перекинулся парой фраз с Кейт и продюсером, затем в сопровождении двух телохранителей направился в гримерную. Харвей следовал за ним.

Пока гример усердно занималась лицом Торна, тот заметил через ее плечо телевизионный монитор. На нем уже появились первые кадры передачи «Мир в Фокусе». Дэмьен бесстрастно наблюдал за вереницами беженцев на экране. Люди отрешенно брели вдоль берегов разбушевавшейся реки. И тут в кадре возникла рухнувшая Асуанская плотина. Вода хлестала через пробоины.

Никто не заметил, как на губах Дэмьена мелькнула короткая усмешка,

В гримерной раздался голос Кейт Рейнолдс, доносящийся из двух динамиков: «Израильское правительство категорически отвергает обвинение в причастности Израиля к катастрофе, которая унесла, как было объявлено, около пятидесяти тысяч жизней. Однако многие высказывают опасение, что окончательное число жертв окажется в два раза большим.

У некоторых беженцев уже начался тиф, и, видимо, не избежать тяжелых эпидемий…»

Дэмьен взглянул на дверь, около которой застыли два его телохранителя. Оба уставились на экран монитора.

«Как и в Камбодже, — продолжала Кейт, — основная помощь была оказана не правительством пострадавшей страны, а Соединенными Штатами, в частности «Торн Корпорейшн».

Гример дотронулась было до волос Дэмьена. Тот резко отстранился, коснувшись ее талии:

— Спасибо, я сам причешусь.

Женщина передала Торну расческу и повернулась к столу. Она не первый раз сталкивалась с различными проявлениями тщеславия. Дэмьен Торн, накормивший добрую половину голодающих, настоял на том, чтобы причесываться собственными руками. Любопытно. Но в конце концов у всех людей, волей судьбы заносимых сюда, была своя изюминка. Да и вообще, стоит нацелить на человека телекамеру, как он тут же приобретает какие-то особые черты. Профессия наложила на гримера определенный отпечатцк, она необычайно развила в ней наблюдательность. Позже гример поведала своей приятельнице, что Дэмьён Торн — человек с большими странностями. Кожа его казалась чрезмерно огрубевшей, а кончики пальцев — наоборот — невероятно гладкими. Как будто на них вообще не было ни одной линии, словно они побывали в огне.

К сожалению, та первопричина, символ которой был запечатлен на скальпе Торна, осталась для гримера тайной. Та самая, что много лет назад привела к гибели Роберта Торна и многих-многих других людей.

Дэмьен Торн уложил, наконец, волосы и опять взглянул на монитор.

«И хотя некоторые обозреватели считают, будто «Торн Корпорейшн» наживается на человеческой трагедии, тем не менее египетское правительство сообщило, что Торн поставляет сою почти на пятьдесят процентов дешевле, чем на мировом рынке».

Внезапно дверь приоткрылась, и в гримерную заглянул молодой человек. Он поинтересовался, готов ли Дэмьен. Тот кивнул, улыбнулся гримеру и покинул комнату в сопровождении своих телохранителей.

Голос Кейт раздавался и в коридоре.

«В центре всех проводимых корпорацией мероприятий стоит человек, имя которого уже при жизни стало легендой».

Дэмьен улыбнулся и переступил порог студии. Он увидел Кейт, залитую светом юпитеров. На нее, сидящую в легкой задумчивости, были направлены три камеры.

К Дэмьену приблизился один из сотрудников студии и, прижав к губам палец, повел его за собой через вившиеся по полу различные провода и шнуры, мимо каких-то камер и кабелей. Телохранители шествовали следом и остановились лишь в нескольких футах от кресла Торна. Здесь, в полумраке, Дэмьен разглядел и Дина. Он шагнул вперед и постучал по часам: полчаса здесь, затем едем в Пирфорд. Позже будет звонить Бухер, кроме того, имеется целая куча бумаг, касающихся Израиля…

Дин внезапно наклонился к уху Дэмьена и прошептал:

— Ты заметил, как здесь кормят? Потрясающе, да?

Дэмьен улыбнулся. Харвею Дину стукнуло уже сорок, а он все еще как мальчишка удивляется жизни. Нет, его и до ста лет не исправить.

В это время на противоположном конце студии медленно выступил вперед Бенито. Он все еще сжимал рукоятку кинжала. Ладонь была влажной от пота, а лоб покрылся испариной.

«На прошлой неделе, — рассказывала Кейт, — господин Торн прибыл в Британию в качестве самого молодого посла за всю историю Соединенных Штатов. Чуть позже в программе мы еще встретимся с господином послом».

Бенито глубоко вздохнул и отступил в тень, кбгда Дэмьен приблизился к своему креслу напротив Кейт.

«Но сначала, — продолжала журналистка, — даВайте остановимся на главных вехах в его карьере. Ее ведь не зря сравнивают с карьерой Джона Кеннеди».

Дэмьен удобно расположился в кресле. Бенито в уме прикинул расстояние, отделявшее его от Торна. Примерно десять — двенадцать шагов. Монах закрыл глаза и пробормотал какую-то молитву.

— Разрешите вам помочь? — внезапно раздался над его ухом голос. Бенито вздрогнул, открыл глаза и резко обернулся. Позади монаха стоял человек и с любопытством рассматривал его.

— Что-что? — промямлил Бенито, стараясь скрыть свое смятение.

— Сдается мне, что вы не участвуете в этой передаче, не так ли? — это был скорее не вопрос, а вызов.

— Я ищу студию 8,— попытался выпутаться монах.

— Но это студия 4, а