Фёдоре Иоанновиче в своём „Временнике“ дьяк Иван Тимофеев. — И настолько помогала ему сила молитвы, что ею он привлекал на себя милость Божию… Если кто, зная это, теперь с верою призовет его в молитвах, — не согрешит, и я первый из всех не поленюсь это сделать. Ибо во дни его десница Творца Мира лучше всякой человеческой надежды самостоятельно управляла и сохраняла его царство». Благоверный Царь Фёдор прославляется в составе Собора Московских святых, но, возможно, и Церкви и обществу не помешало бы установление отдельного празднования в честь этого великого праведника, молитвами добившегося больше, чем иные мечом и топором.

Фёдор Иоаннович был во многом противоположностью отцу. И всё же он был его сыном. И если сын стал святым, то, значит, в нервной напряженной религиозности отца было то, что эту сыновнюю святость воспитывало и формировало.

Как бы то ни было, для большинства русских историков характерно уважительное отношение к Ивану Грозному, — даже негативная оценка его личностных черт чаще всего сочетается с признанием величия его эпохи.

«Век задавал важные вопросы, а во главе государства стоял человек, по характеру своему способный приступать немедленно к их решению», — утверждал С. М. Соловьев.

«Гнусными проявлениями жестокости и цинизма не исчерпывалась духовная жизнь и деятельность Грозного в эти мрачные годы. До самой смерти он хранил в себе добрые уроки времён Избранной рады, её метод широкой постановки очередных тем управления и способность систематического выполнения их на деле. Как ни судить о личном поведении Грозного, он останется как государственный деятель и политик крупной величиной», — подчеркивал С. Ф. Платонов.

«Страстный, увлекающийся, Иван Грозный упорно шёл к намеченной цели: ломая на своём пути все преграды, беспощадно расправляясь со всеми противодействовавшими ему, он создавал политическую силу, которая позволила русскому народу преодолеть грозившую ему извне опасность и выйти на широкое историческое поприще», — настаивал С. В. Бахрушин.

«Это был проницательный политик, по-своему понимавший сложные внешне- и внутриполитические задачи России… Его, пожалуй, можно сравнить с неумелым лоцманом, знающим место назначения корабля, но упорно сажающим его то на мель, то на незаметный риф… Иван IV был сыном блистательного, но жестокого века, когда бурное развитие гуманистических теорий совпало с истреблением тысяч инакомыслящих во время религиозных войн и с деспотическим правлением взбалмошных монархов… Полубезумный шведский король Эрик XIV запятнал себя не меньшим количеством убийств, чем Грозный. Французский король Карл IX участвовал в беспощадной резне протестантов в Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года. Европейские монархи XVI столетия, эпохи формирующегося абсолютизма, не уступали друг другу в жестокости. Грозный отличался от них лишь тем, что стал вдобавок ко всему сыноубийцей», — выносил свой вердикт А. А. Зимин.

Для того чтобы лучше понять Ивана Грозного, его можно сопоставить… с Людовиком XIV, блистательным французским «королем-солнцем», кажущимся образцом гламура и изящества, не то что «чудовищный русский тиран». Однако если приглядеться, Иван и Людовик окажутся довольно похожи.

Оба монарха вступили на престол в детском возрасте, и их правление в этот период сопровождалось многочисленными смутами. Смуты при Людовике были сильнее — война Фронды, но и повезло ему больше: его мать Анна Австрийская осталась жива, и у него был свой Мазарини. Иван свою Фронду и своего Мазарини получил более взрослым — московское восстание 1549 года потребовало радикальных реформ, а святой митрополит Макарий оказался гораздо более мудрым и эффективным наставником, чем кардинал-итальянец.

И Людовик, и Иван были абсолютистами и стремились к сосредоточению максимума реальной и символической власти в своих руках для чего, в частности, вынесли двор из столицы в собственные имения: Версаль и Александрову слободу. Оба символически возносили монархию: Иван — принятием царского титула, Людовик — разработкой придворного ритуала. Оба воевали с придворной аристократией, стараясь максимально её унизить, хотя Людовик, в силу временной форы в утончении цивилизации, не должен был для этого прибегать к жестоким казням (которые, впрочем, щедро применяли его отец и Ришелье). Оба безжалостно расправлялись с неугодными советниками — хотя Людовик, в силу той же временной форы, не казнил прилюдно на площади Николя Фуке.

Оба государя были эстетами, театралами и женолюбцами. Людовик танцевал и заказывал комедии-балеты Мольеру и Люлли, Иван Грозный прославился как писатель и сочинял духовную музыку. Русский государь менял жен, французский король — любовниц.

Оба государя в молодые годы были окружены блистательными советниками и отважными маршалами: Летелье и Лувуа, Кольбер, Тюренн, Вобан — у Людовика; Макарий, Сильвестр, Адашев, Висковатый, Александр Горбатый-Шуйский, Михаил Воротынский — у Ивана. Оба государя к старости остались без этого круга, хотя царь преуспел более короля — у него и в конце правления были талантливые советники — братья Щелкаловы, Дмитрий Хворостинин, Иван Мстиславский.

Оба в молодости одерживали великие победы и добивались расширения своего государства, оба на вершине могущества устрашали Европу (один — западную, а другой — восточную), и это привело к формированию против них обширной коалиции. И оба под старость неудачно завершили главные войны в своей жизни — Ливонскую и за Испанское наследство.

Оба развязывали масштабную войну против своих подданных, которая, в конечном счёте, стоила государству слишком дорого, приведя к хозяйственному разорению и эмиграции: опричнина и изгнание гугенотов. Оба умирали среди поражения, голода и разорения, пережив себя и своё величие, потеряв своих детей-наследников и не оставив по-настоящему гарантированного надежного престолонаследия. У обоих были все основания смотреть на свою жизнь как на блистательную неудачу — всё так хорошо начиналось, и всё так невесело заканчивается.

Но вот только наследие Людовика XIV и Ивана IV различается качественно. Людовик XIV оставил после себя Версаль — строение и великолепный культурный миф, и страну в упадке, который вылился в революцию. Иван оставил после себя великую державу, один вид которой на карте захватывает дух. Оставил великий замысел, который после победы над Смутой был воплощен Алексеем Михайловичем, Петром Великим и Екатериной II. Наследие Ивана Грозного гораздо более фундаментально и заслуживает восхищения не меньше, чем его преступления заслуживают ужаса.

Для французов право Людовика XIV на статую перед Лувром, в Версале, в Лионе совершенно несомненно. И, разумеется, Иван IV имеет право на памятники не только в Орле и Александровой Слободе, но и в Свияжске, в Астрахани, в Архангельске, и на поле великой битвы при Молодях, на Кавказе, куда впервые вошли стрелецкие полки, в Сибири, которую присоединили к Русскому государству казаки Ермака, в Полоцке, который он возвратил в состав Русской земли, в Нарве, которую царь Иван сделал русской, и в Крыму, куда при нём впервые пришли русские войска.

При исторической оценке Ивана Грозного есть две опасности.

Первая — это клеветническое распространение частных черт характера и чрезвычайных