— Не помните, когда вы это слышали? — спросил Максим, останавливая запись.

— И слышала, и говорила… Вы что, прослушивали меня?

— А почему мы вас прослушивали? Потому что сожителя вашего подозревали в совершении преступления. Это ведь Гена ваш Горошников Драбова убил.

— Да нет.

— А зачем тогда язык за зубами держать?

— Так судимость у Гены, если что, вы на него первого подумаете.

— И у Гены судимость. И у его друга, у которого мы сегодня ночью обнаружили машину Драбова.

— Машину?

— Это улика, Людмила Викторовна. Очень серьезная улика.

— И что?

— А то, что вы находитесь в преступном сговоре с гражданином Горошниковым. Это статья, Людмила Викторовна. И макароны на обед. И на ужин.

— Какие макароны?

— Спасти вас может правда, только правда и ничего, кроме правды… Когда вы познакомились с Горошниковым?

— Я с работы шла, он подъехал… Ну, я, конечно, не сразу к нему в машину села! — встрепенулась Людмила.

— Когда это было?

— Когда у Корякина день рождения был… Четырнадцатого сентября.

— А дней через десять Драбов исчез.

— Да, но я-то здесь при чем?

— Гена при чем. А вы сообщница!

— Ну нет!

— Значит, в машину к Гене вы сели не сразу?

Максим устало опустился на стул в кухне. Умаялся он за сутки, сейчас бы в душ и на боковую, а они с Егором все никак успокоиться не могут.

Горошников сбежал с телефоном, а Костарев свой мобильник оставил дома. Последним в списке входящих звонков числился номер телефона Горошникова. Интуиция это подсказала, а обращение к сотовому оператору подтвердило предположение. Максим прошелся по номерам телефонов, на которые Горошников звонил в последнее время, узнал адреса абонентов. Но первым делом они отправились к Василиничевой, чутье подсказывало, что беглецы прячутся у нее.

Как оказалось, Людмила находилась на работе, а идти за ней Павлов и Стасов не решились: преступники могли улизнуть. Разделяться, один остается, другой идет, оперативники не стали. А ситуация обязывала действовать немедленно. Стасов открыл дверь отмычкой, но, конечно же, ради ее, Людмилы, безопасности. Можно сказать, он действовал вполне законно. Хотя и напрасно: дом пустовал.

Людмилу нашли в продмаге, где она работала. Оторвали ее от прилавка, отвели в подсобку, предъявили запись ее разговора с Горошниковым.

— Ну да, метров десять я шла пешком. Не обращая на Гену внимания…

— Но все-таки сели?

— В машину села… А в тюрьму не сяду! — Василиничева обиженно и оскорбленно глянула на Стасова. Хороводы вокруг нее вчера водил, чай пил, пирог ел, а теперь вот в тюрьму!

— Ну, так в тюрьму же Горошников вас не возил?

— В тюрьму не возил…

— А куда возил?

— Да никуда… Ну, в кафе немного посидели.

— В «Регате»?

— Да нет, тут у нас недалеко… Чебуреки там вкусные!

— Может, он со своими друзьями вас знакомил?

— Нет, не знакомил.

— Никуда не возил, ни с кем не знакомил. — Максим разочарованно глянул на Егора.

— А зачем? — покосилась на него Людмила.

— Связи нам его нужны, связи, — сказал Стасов. Он смотрел на женщину с наигранным чувством вины. Ничуть на самом деле не раскаиваясь в своем поведении. — С кем дружит, с кем бывает.

— Где бывает?

— Вот мы и хотим это знать.

— Вы его ищете?

— Сбежал он от нас.

— Куда?

— Где-то прячется.

— Где?

Павлов и Стасов переглянулись.

— Может, у вас дома?

— Ну, не знаю… Ключ там под ковриком.

Максим и Егор снова переглянулись.

— А дорожку Гена ко мне знает.

— А еще где он может быть?

— Откуда я знаю? — ответ прозвучал некатегорично.

— Может, вы что-то знаете о его друзьях?

— О друзьях?… Ну, Валентина его в Северовке видела.

— Валентина?

— Наша заведующая… — Людмила ткнула пальцем в стол, возле которого стояла.

— И что там в Северовке?

— Шашлыки они там жарили. У какого-то Лени в Северовке дом… Баб не было. Валентина точно знает, баб не было.

— Чисто мужская компания?

— Шашлыки, река, баня…

— Хоть у кого-то здесь есть баня, — вздохнул Максим.

Любил он это дело, все любили, но в теплых краях русские бани не больно-то в почете.

— А как Валентину найти? — спросил Стасов.

— Вы думаете, Валентина с ними была? — вскинулась Людмила.

И Валентину нашли, и дорогу на поселок Северовка, который находился всего в пяти километрах от города. Он располагался на высоком берегу реки, впадающей в Волгу. Ориентиром служил поселковый клуб с большой пыльной площадью, посреди которой стоял памятник Ленину. Именно на нужный дом Ильич и показывал.

— А верной ли мы дорогой идем, товарищ? — выходя из машины, спросил Максим.

— Кто в Ленина стрелял, не помнишь? — усмехнулся Стасов, снимая с заднего сиденья сумку, в которой лежал обрез.

Малахов обещал обеспечить оружием, но не раньше вечера. Он и сам сейчас в подвешенном состоянии.

— Говорят, ее потом расстреляли.

— Расстреляли, — кивнул Егор.

Они держали курс на небольшой кирпичный дом с двумя окошками на фасаде. Забор солидный, из негнущихся железных листов с узором поверху. Ворота, калитка — все плотно закрыто.

Зато в соседний двор открылась калитка, показался уже немолодой мужчина в кожаной жилетке поверх клетчатой рубашки. Он выкатил велосипед, приставил его к забору и стал закрывать калитку, косо поглядывая на стремительно приближающихся к нему чужаков.

— Здравствуйте, Максим Егорович! — широко улыбнулся Стасов, крепко взяв его под локоток, и подставил ногу, не позволив закрыть калитку.

— Я не Максим Егорович! — дернулся мужчина.

— Но рыбу-то вы продаете? — спросил Стасов, распахивая калитку и заталкивая мужчину во двор.

— Какую еще рыбу?

Максим закрыл за собой калитку.

— Капитан полиции Павлов! — представился он, раскрывая «корочки».

Егор не успевал представиться, на него неслась собака — помесь овчарки с двортерьером.

— Ах ты, моя радость! — Он раскинул руки, собираясь обнять собаку.

И при этом стремительно шел на сближение с ней. Пес растерялся, остановился и загавкал, не решаясь укусить странного гостя.

— Станислав Павлович, а сосед ваш Леня рыбой торгует? — спросил Максим.

— И не Станислав Павлович я!

— Да тише вы, всех бандитов распугаете! — Максим приложил палец к губам.

Точно так же поступил и Стасов, но глядя на собаку. И надо же, она послушалась его, перестала гавкать.

— Хороший песик! — Егор уверенно шагнул к ней и потрепал за холку. Собака покорно склонила перед ним голову, вытягивая передние лапы.

— Каких еще бандитов? — чуть ли не шепотом спросил хозяин дома.

— Человека вчера убили. Рыбой торговал, икрой, бандитам это не нравилось… Они сейчас с вашим соседом разберутся, потом к вам. Ну, если вы всерьез рыбой занимаетесь.

Рыбой во дворе не пахло, балыки на веревках не просушивались, но у крыльца на лавочке лежал садок, стояли удочки и