– Что ты им наобещал? – с подозрением поинтересовался Саймон, вдруг резко озаботившись местонахождением Элоизы. Конечно, сахарная летяга была бы кайманам на один зуб, но всё же.

– Просто сказал, что за нами обязательно явятся солдаты Верховного Совета, – ответил Габриэль. – И в зависимости от того, в каких животных они превращаются, кайманов может ожидать очень вкусный обед.

Внутри всё перевернулось, но Саймон решил не спрашивать, точно ли кайманы будут ждать, пока солдаты в кого-нибудь превратятся. Он и так знал ответ, но старался об этом не думать.

– Лодка точно нас выдержит? – с сомнением поинтересовалась Шарлотта, косясь на щербатый пол.

Габриэль тут же принялся отвязывать лодку от причала.

– Она уже двадцать лет служит мне верой и правдой, – сказал он. – Так что вряд ли она скоро развалится.

Они с Лео подняли якорь, покрытый водорослями и тиной, и когда лодка отчалила, Саймон вернулся посмотреть на каймана. Тот до сих пор сидел под водой и провожал их тяжёлым взглядом, но хотя бы не плыл следом.

Лео с Габриэлем, быстро сработавшись, вместе правили лодкой. Она двигалась вниз по течению, спокойно виляя, словно они вовсе не торопились. Стараясь сдержать раздражение, Саймон облокотился на перила, игнорируя боль в боку, и посмотрел в сторону леса. Кустарники и деревья постепенно становились всё плотнее и вскоре слились в единое полотно зелени. Зелёным было все: листья, трава, вода, змеи…

Саймон резко попятился. Всего в нескольких метрах от лодки над водой нависала ветвь, с которой за ним наблюдал зелёный древесный удав, свернувшийся кольцами. Кажется, он не планировал нападать, но Саймон предпочёл не рисковать.

– Тебе нечего бояться, Саймон Торн, – сказал Габриэль, и Саймон резко обернулся. Хранитель стоял всего в паре шагов от него; на голове у него красовалась непонятно откуда взявшаяся широкополая шляпа, бросающая тень на дружелюбное лицо. – Животные знают, что мы им друзья, не враги.

Лично Саймон считал, что Габриэля могут считать другом только те, у кого совсем атрофировался инстинкт самосохранения, но мысль эту он предпочёл оставить при себе.

– Зачем ты нам помогаешь? – спросил он.

Габриэль пожал плечами.

– Мы вроде остановились на том, что я не хочу умирать. Этого мало?

Саймон поджал губы.

– Хотя бы скажи, откуда ты узнал про Наследников. Специально выслеживал их?

– Да зачем, – отозвался Габриэль. – Я и так знал, где их искать.

– Ты про список? – спросил Саймон. Хранитель озадаченно поглядел на него, и он добавил: – Мы знаем, что Совет ведёт списки всех потомков королевской семьи.

– Серьёзно? – Габриэль впечатлённо присвистнул. – И как это американец, который узнал про существование Верховного Совета две недели назад, успел раскрыть такую важную тайну?

– Раз ты мне не отвечаешь, я тоже не буду, – сказал Саймон; эта игра ему окончательно надоела. – Главное, что мы знаем про список, и в нём ни разу не упоминались тропики. Так зачем мы приехали?

Габриэль приподнял бровь, изгибая уголок губ в усмешке.

– А ты не думал, – медленно произнёс он, – что в список могла закрасться ошибка?

– А тебе-то откуда знать? – парировал Саймон. – Ты Хранитель. Вы сами составили этот список.

Габриэль замолчал и какое-то время просто смотрел в воду, щурясь. Кроны деревьев накрывали берега таким густым пологом, что солнечный свет должен был теряться в листьях, и всё же лучи отблёскивали от речной глади.

– Ты хорошо знаешь нашу историю? – наконец спросил он. – Слышал, что, когда Верховный Совет захватил трон, детей последних монархов сослали на разные континенты?

Саймон кивнул.

– И теперь за ними охотится Совет. Это их имена указаны в списке.

Габриэль согласно замычал.

– На наш замечательный континент отправили принцессу, которой было всего двенадцать лет. Только представь, каково было девочке в таком возрасте оказаться одной посреди лесов Амазонии. Верная смерть.

Саймон был немногим старше, но несмотря на всё, что ему довелось пережить в двенадцать, рядом с ним хотя бы были семья и друзья.

– Но она же выжила, да?

Габриэль кивнул.

– Разумеется, Совет рассчитывал на другой исход – меньше королевских отпрысков, меньше проблем. Но её нашли животные. Они помогли ей и отвели к племени анимоксов. За сто лет до этого королевская семья уже пыталась подчинить себе тропики и всех их обитателей, но её всё равно приняли как собственную дочь. Сначала им пришлось общаться через животных, но она рассказала, что с ней случилось, и в племени осознали опасность их положения. Если бы в Европе узнали, что преемница королевской семьи выжила, они бы пришли за ней и никого бы не пощадили. Но местные анимоксы всё равно приняли её в племя, и остаток жизни она провела среди них.

Он замолчал, и Саймон расправил плечи.

– Чудесная история, – сказал он, – но откуда ты всё это знаешь?

Габриэль пожал плечами.

– Легенды частенько передаются из поколения в поколение.

– Легенды? – переспросил Саймон. – Почему легенды?

Возможно, ему показалось, но глаза Габриэля хитро сверкнули, словно Саймон наконец-то задал верный вопрос.

– Потому что, – легко отозвался он, – её старшая дочь стала первой Наследницей.

Саймон захлопал глазами.

– То есть…

– Вопреки надеждам Верховного Совета ни Хищник, ни Камень Судьбы не забыли королевскую семью, – сказал Габриэль. – И в каждом поколении обязательно появлялся один Наследник. Так уж получилось, что первой стала её дочь.

Саймон поражённо покачал головой.

– Но… как она выжила? Совет ведь нашёл её, да? Ту первую Наследницу.

– До них дошли слухи, – сказал Габриэль. – Но к тому моменту прошли уже десятки лет. За это время племя научило принцессу заботиться о лесных животных, и она передала эти знания своим детям, включая первую Наследницу. Много лет спустя, когда Верховный Совет пересёк океан и выследил племя, животные остались верны им до конца – принцессе с её семьёй в том числе.

– Они сражались за неё? – тихо спросил Саймон. Животные Серенгети тоже попытались защитить африканских Наследников, за что поплатились кровью и болью. За последние две недели он видел немало ужасов, но до сих пор вспоминал, как слонёнок оплакивал погибшую мать, и понимал, что никогда это не забудет.

– Да, – сказал Габриэль серьёзно. – Животные сражались за неё. Сражались вместе с ней. В тот день погибло столько солдат, что река окрасилась алым, а когда всё было кончено, Наследница пощадила одного молодого солдата Верховного Совета, и он, вернувшись в Европу, рассказал свою чудовищную историю. Прошло триста лет, и ни разу Верховный Совет не решался ступить на эту землю. До этого дня.

Перед глазами мелькнули кровавые воспоминания и жуткие картины, нарисованные воображением. Саймон попытался разогнать их – он не видел ту битву и не знал, что произошло в лесу