Он выпустил мелкие пушистые комочки погулять. Они осмелели еще больше и позволили себе отойти от человека на несколько метров, забавляясь игрой друг с другом. Кирилл наблюдал за ними с удовольствием, ощущая магию момента, контакт двух изолированных до сего момента друг от друга сущностей.

Котята обнюхивали щебень и по-взрослому пытались оставить на нем воспоминание о себе.

— Так, хорош, — Кирилл поднялся на ноги, — время прогулки закончилось. Нам пора в дорогу, иначе мы так и останемся жить на этой насыпи.

Кирилл собрал кошек в ящик и пошел дальше. Недовольный писк за спиной быстро затих. Ритмичное колебание ящика сморило котят. Кириллу захотелось, чтобы его так же уложили на мягкую тряпку и понесли. Он бы так же уснул бы без задних ног, просыпаясь только тогда, когда надо было дать знать о том, что в воздухе появился опасный запах.

Кирилл начал читать молитвы, выбирая случайные. Минут через десять у него пересохло в горле, и он бросил эту затею. Впереди как раз замаячила вторая проблема. С такого расстояния она выглядела самой значительной из всех встречавшихся прежде. Вода перед насыпью превратилась в огромное озеро. Понять причину ее образования можно было только с близкого расстояния.

— Эту плотину точно не бобры построили, — в шутку предположил он. — Но с другой стороны, гидромелиорацией сейчас заняться некому. Выходит, бобры.

Дорога до начала водоема заняла полчаса. Объем водной глади внушал уважение. Сотни метров вдоль насыпи и больше двухсот метров в самом большом удалении от нее. Ветер гнал волну по воде, как на большом озере. На самой насыпи имелись следы, указывающие на то, что раньше вода шла поверху.

Кирилл дошел до моста и понял причину появления в этом месте большого озера. Во время толчка разрушилось только полотно моста, опоры остались на месте. Кирилл это хорошо помнил по прошлому году. Весенний поток, устремив воды с обширной территории, прихватил и сельскохозяйственную технику, оставшуюся брошенной на полях. Комбайны, трактора, прицепные уборщики, телеги.

Вся эта масса встала пробкой между опор, загородив вешним водам путь. Не совсем, но достаточно, чтобы набралось такое озеро, медленно уходящее через многочисленные ручьи на другую сторону насыпи.

— Карася бы сюда запустить, — пожелал Кирилл, предполагая сколько съедобной органики плавает в этой темной воде.

Перебираться через плотину он не решился. Выглядела она слишком опасно. Как настоящий герой Кирилл решил идти в обход. Пришлось вернуться к началу водоема и обойти его по кромке. Это место и в самом деле могло бы стать первым питомником для речной рыбы. Где ее взять, и осталась ли она вообще на земле он не знал.

— Не мне вам рассказывать, но рыба — это классная тема, — Кирилл все больше разговаривал с кошками. — В ней есть фосфор, куча витаминов, ее можно жарить, запекать, варить из нее уху. Это вам не комбикорм с запахом грибов трескать, это настоящая кухня.

В животе от собственных рассказов заурчало. Ностальгия по рыбным блюдам так явно представшими перед взором, заставила организм исходиться слюной.

— Так, ребятки, поговорим лучше о чем-нибудь отвлеченном. Например, о том, что в стародавние времена для кошек делали корм и продавали его в пакетиках. Я думаю, что он был вкуснее этих кубиков, которые мы с вами сейчас едим, — Кирилл резко остановился. — Да что же это я все о еде, да о еде. Вот, к примеру, в те времена, о которых вы не помните, самой большой проблемой были деньги. Представляете? Весь мир держался на деньгах. Кто с деньгами, тот король, кто без них нищеброд и неудачник. А знаете, как надо было уметь их зарабатывать? Надо было научиться продавать себя. И тот становился более успешным, кто освоил способ собственной продажи лучше. Все торговали собой, только одних осуждали, а других превозносили. А где теперь эти деньги? Нету. И никто не умер от их отсутствия. И года не прошло, как они исчезли, а никто уже и не вспоминает про них и не мерится больше размером своей мошны. Это здорово. Хотя и временно. Как только нас станет больше, людишки опять захотят универсальное средства обмена. Не хотелось бы дожить до этих времен. Деньги убивают в людях искренность, потому что они боятся потерять выгоду. А когда все без выгоды, тогда богоугодно получается. Но я вас просто так не отдам, только в обмен на опыт и знания, — Кириллу показалось, что его размышления пришли к некоторому противоречию. — Ладно, взаимовыгодное сотрудничество это хорошо, это правильно.

Впереди показались руины районного центра, затягивающиеся грязью. Год другой и на месте поселка с двадцатитысячным населением не останется ничего, кроме бурого озера. Расположенный в низине, он был обречен на скорое забвение. Напоминанием о нем оставался железнодорожный вокзал, расположенный выше поселка и пара нефтяных вышек, запаса прочности которым могло хватить на десяток лет.

Кирилл задержал взгляд на ближней вышке. Катастрофа только накренила ее. Ему показалось, что подле вышки растекается черная лужа. С его старческим зрением могла случиться любая игра воображения. При желании он мог разглядеть в вышке хоть жирафа, хоть старую одинокую ель. Чтобы до нее добраться, пришлось бы миновать большое количество препятствий. Но если лужа под ней, это то, что он думает, то результат его открытия мог бы значительно упростить жизнь общине.

Кирилл взвесил все решения, и выбрал самое обдуманное. Идти в ночь к вышке он не хотел. Темнота могла застать его не в самом лучшем месте, поэтому он решил переночевать в районе железнодорожного вокзала, а с утра отправиться к вышке.

— Нефть, ребята, это не только черное золото, но и бензин, солярка и масло, — объяснил он своим друзьям в заплечном ящике. — Дерево, как источник тепла, заканчивается, а новое появится не скоро. А нефть помогла бы нам скоротать еще одну зиму в тепле, запустить двигатель, чтобы появился электрический ток. Этой зимой дыму надышались, все легкие теперь в смоле, наверное.

Котята молчали в ответ.

Началась территория, принадлежащая железнодорожному управлению. Склады, техника, старая водонапорная башня, разрушенная наполовину. Маневровый «чебурашка» съехал с рельс и сел на них брюхом. Если не считать, что он сильно заржавел, в остальном состояние его казалось нормальным. Бараки, построенные в дореволюционные времена, выгорели полностью. На их месте, как на военных фотографиях разрушенных деревень, стояли только печи, некоторые еще с трубами. В целом, полотно дороги в районе вокзала после катастрофы выглядело как замершие волны. Как будто для них остановилось время.

Здание вокзала, построенное недавно, полностью разрушилось. Крыша сгорела, отчего весь