свои сильные руки, прежде чем положить серую шелковую ткань на диван напротив их мест. Затем он закатал рукава рубашки, обнажив предплечья, которые были дико сексуальными. Мышцы на них напряглись, пока он двигался, разглаживая и заправляя белый хлопок с военной точностью. После он наклонился вперед, чтобы нажать кнопку между их сиденьями и освободить гладкий складной стол, так что появилась зона для еды.

Только тогда он сел напротив нее, его золотисто-карие глаза остановились на ней и каким-то образом заставили все ее нервные окончания покалывать одновременно. В этот момент Блэр поняла, что ей выпало ужинать с чертовски соблазнительным мужчиной…

Никогда ни одну из своих девушек Лукас не заставлял нервничать, но он был уверен, что именно это случилось с Блэр по пути к самолету.

Причину он понять не мог, и это сильно изводило его, но, к его облегчению, во время ужина Блэр расслабилась. Была причиной тому вкусная еда — устрицы, утиная грудка и другие изысканные блюда — или дело в хорошем вине? Лукас надеялся, что не только ужин помог ей, но и он сам немного успокоил ее.

— Думаю, настало время для твоих пирогов, — сказал Лукас в конце ужина.

Официант убрал со стола и тактично удалился.

— Есть пирожные вместо десерта от шеф-повара? — искренне удивилась Блэр.

— Я никогда не пробовал твою знаменитую выпечку, а сейчас мне выпал такой шанс.

— Как? — слегка опешила Блэр. — Я думала, что накормила всех сотрудников уже десяток раз.

— Я все время опаздывал. На прошлой неделе я почти успел взять шоколадное пирожное, но помощница моей матери меня опередила. Притом у нее был такой вид, что за пирожное она готова если не убить, то оторвать мне руку — точно.

Блэр рассмеялась, и этот звук был для Лукаса лучшим, что произошло за вечер. Он мысленно поморщился от воспоминаний, почему на самом деле не хотел пробовать выпечку Блэр — он ведь полагал, что это манипуляция, подкуп, попытка всех расположить к себе. После того как он узнал о болезни матери Блэр, все перевернулось. Он очень хотел, чтобы эта поездка стала для Блэр отдыхом, отдушиной.

Блэр достала контейнер с выпечкой. В этот момент подошел официант с подносом профитролей и бутылкой шампанского. Он налил шампанское в бокалы и удалился.

Лукас многозначительно посмотрел на коробку с вкусностями, которую Блэр так и не открыла.

— Надеюсь, ты не откажешь мне в возможности попробовать то, что испекла?

Она покачала головой, светлые волосы скользнули по ее обнаженным плечам. Лукас увидит этот образ, когда закроет глаза сегодня вечером.

Он взял один малиновый пирог.

— Ух ты. Они выглядят как произведение искусства.

Сама Блэр взяла один из покрытых шоколадом профитролей на серебряном подносе между ними.

Она осторожно откусила кусочек десерта. Звук удовольствия, который она издала, взбудоражил и возбудил Лукаса. Он стиснул зубы, чтобы у него не отвисла челюсть от сексуального зрелища, которое она представляла, сама того не подозревая.

Черт.

Вожделение вновь проснулось. Долгое мгновение Лукас дышал, борясь с желанием смахнуть остатки еды и взять Блэр на столе. Когда он наконец заставил свои мысли вернуться к десерту, вцепился в пирог с большей силой, чем это было необходимо, сбив при этом пару ягод. Вкус десерта был невероятным.

— Теперь я понимаю, почему весь офис с нетерпением ждет день выпечки.

— Я сейчас от твоих комплиментов упаду в обморок, — пошутила Блэр.

— Честно говоря, я был близок к обмороку, когда услышал звук, который ты издала, откусив первый кусочек.

Кивнув в сторону тарелки с профитролями, он с удовлетворением заметил, как она покраснела.

— Проведя много дней за выпечкой, я не могу отделаться от мысли, что идеальная выпечка — это источник блаженства.

Он хотел продолжить расспросы о других потенциальных источниках личного блаженства для нее, но видел, что она взволнована, и не был готов настаивать на очевидном влечении.

Пока.

— Где ты научилась печь? — спросил он вместо этого, желая использовать это время, чтобы узнать о ней больше.

— Моя мама — шикарный повар. — Она промокнула губы льняной салфеткой и сделала глоток воды из стакана. Что-то в ее неторопливой манере двигаться заставило его подумать, что ей нужно собраться с духом, чтобы поговорить о своей больной матери. — Мама недолго училась на кондитера, прежде чем родила меня. Она надеялась когда-нибудь открыть собственный ресторан. Но со временем эта мечта поблекла. Воспитание ребенка требовало больше времени и дохода, чем позволяло обучение, особенно после того, как мой отец ушел.

Прежде чем Лукас успел ответить, официант вернулся, чтобы убрать тарелки с десертом и приготовиться к посадке.

После того как официант ушел, Лукас продолжил:

— Твоя мать, должно быть, гордится тем, как хорошо ты переняла ее навыки. Родителям должно быть приятно видеть, как их дети преуспевают в том, чем они увлечены.

Он хотел бы, чтобы между ними не было стола и он мог бы быть ближе к ней, но, возможно, наличие барьера поможет ему сосредоточиться на том, чтобы узнать ее.

Блэр нерешительно пожала плечами, откинувшись на спинку сиденья.

— Я не уверена. Я долго даже не прикасалась к кулинарии, так как мы жили в местах с очень маленькими кухнями. — Ее взгляд метнулся к Лукасу и снова куда-то в сторону. — Выпечка может быть дорогостоящим времяпрепровождением из-за ингредиентов и необходимых инструментов. Так что я только сейчас заново открыла для себя, как сильно мне это нравится, после того как попала в особняк. Кухня там — мечта любого повара.

— Я и не думал, что это так затратно. Думал, раз есть плита, то еда будет готова.

— Будет готова еда, но разнообразия в ней мало, — сухо сказала она, слегка расправляя плечи. — Когда я училась в начальной школе, мама снимала квартиру лишь с плитой и холодильником.

Эта фраза помогла ему лучше понять ее прошлое. Но, видя, как в ней вспыхнула защитная реакция, он не стал развивать тему.

— Коллеги в «Дешаме», скорее всего, взбунтуются, если ты вернешься на кухню без удобств.

Он позаботится о том, чтобы этого не случилось. Таланты Блэр заслуживали того, чтобы развиваться.

Она наградила его смехом, заставив почувствовать себя лучше…

Видя, как мгновенное счастье Блэр приносит удовольствие ему, Лукас вдруг понял, что может означать дальнейшее развитие их отношений. Он не мог позволить себе отвлекаться на личную жизнь прямо сейчас, когда бизнес его матери был на грани срыва, а у него были свои профессиональные обязанности, к которым он должен был вернуться. К тому же серьезные отношения несколько пугали его — он видел, как его