дал письмо к адмиралу, рассказывая в нем все. Сообщив молодому человеку содержание своего письма, Норсфлит посоветовал все же не бросать морской службы и обещал с бака перевести его на квартердек в качестве одного из помощников капитана. Ньютон поблагодарил капитана, обещал подумать о его предложении и через пять минут был уже на палубе брига «Эстель».

Очутившись вне фрегата, Ньютон ликовал; правда, на палубе «Терпсихоры» ему было хорошо, но все же теперь он освободился от невольного рабства.

Бриг «Эстель» был отличным судном и, благодаря не слишком тяжелому грузу, легко и быстро шел по воде. Поэтому Ньютон надеялся, что через две недели будет дома.

Наряд служащих, отправленных на бриг вместе с Ньютоном, состоял из двух прекрасных матросов и трех человек из сброда, набранного в тюрьмах. Капитан Норсфлит отпустил первых, так как было необходимо, чтобы часть экипажа призового судна умела водить корабли и править рулем; с бывшими заключенными он надеялся никогда больше не видаться, в уверенности, что, попав в Плимут, они немедленно сбегут.

В течение первых десяти дней дул благоприятный ветер, и «Эстель» была уже невдалеке от прилива, когда заметили, что к бригу с норд-веста идет судно; по виду оно походило на каперскую шхуну, но было ли оно неприятелем, или другом, никто не мог решить. На палубе «Эстель» стояли две маленькие латунные пушки, помещавшиеся на баке, и Ньютон, желая узнать, какой нации принадлежит капер, поднял на бриге французский флаг и дал пушечный выстрел. Через минуту на шхуне появились английские цвета, но Ньютон, все еще неуверенный, приготовился к тому, чтобы поставить свой бриг по ветру, зная, что он скорее всего идет фордевиндом. Капер был теперь на расстоянии двух миль от «Эстели», когда Робертс, один из моряков, решительно заявил, что, по его мнению, это французская шхуна, и в подтверждение своих слов указал на некоторые особенности в ее оснастке и постройке, заметные только опытному матросу.

— Лучше уйти! Если это француз, он скоро покажет нам это, открыв огонь, — прибавил Робертс.

Ньютон держался того же мнения. Бриг пошел по ветру, и мало-помалу на нем распустили все паруса. Капер немедленно тоже отпустил все рифы, натянул большой парус-грот, выкинул французский флаг, и вот через несколько минут между такелажем «Эстели» прожужжало ядро и упало перед носом брига.

— Я так и думал, — вскрикнул Робертс. — Это Джонни Крано! Ну, бриг идет хорошо, через два часа стемнеет, и мосье должен торопиться, не то мы все-таки уйдем.

Теперь капер был всего в одной миле от брига. Оба судна шли во всю. Через полчаса капер приблизился и очутился всего в трех четвертях мили от «Эстели».

— Я думаю, наши ядра скоро будут долетать до них, — сказал Ньютон. — Уильяме, дайте мне руль. Сами идите с Робертсом и другими и перекатите пушки на корму. И поскорее, ребята; шхуна идет по пятам.

— Идемте, — подхватил Робертс. — Почему вы не шевелитесь, Коллинс? Не хочется ли вам посмотреть, какие помещения во французской тюрьме? — прибавил он, обращаясь к одному из бывших осужденных.

— Не особенно, — ответил другой из бывших воров, Томсон. — Ты, кажется, побывал во всех английских тюрьмах, Бен. Правда?

— Может быть, — ответил Коллинс. — Только один джентльмен не должен вмешиваться в дела другого. Меня, во всяком случае, не бичевали, как тебя!

— Нет, но на «Терпсихоре» ты отведал розг, Бен, — ответил Гильсон, третий из бывших заключенных.

Скоро пушки стояли на месте; боевые припасы были принесены на палубу. Ньютон передал руль Уильямсу и стал распоряжаться одной пушкой, Робертс — другой. А капер все приближался.

Теперь ядра могли до него долетать, и «Эстель» открыла сильный огонь.

Это немного задержало шхуну. Пушки, перемещенные на корму, ускорили ход брига; между тем шхуна была принуждена стрелять с носа, и это замедляло ее движение. Тем не менее каперское судно шло быстрее брига и понемногу приближалось к нему.

— Вам незачем подходить так близко к нам, — сказал Робертс двум французам, которые были на бриге. — Идите на бак и не попадайтесь нам на дороге. Знаете, этот малый задумал недоброе; французик что-то поглядывал на боевые припасы, — прибавил он обращаясь к Ньютону. — Слышите, идите на бак, не то я разобью ваши французские черепа!

— Не трогайте их, Робертс, — остановил моряка Ньютон.

— Не трону, если они не будут у меня на дороге. Слышите, идите на бак! — опять крикнул Робертс французам, делая им рукой знак уйти.

В ответ французы только осклабились; один хотел, было исполнить данное ему приказание, как ядро с капера почти перерезало несчастного на две части. Другой француз, бывший близ него, бросился вниз, в каюту.

— Это, по крайней мере, было послано недурно, но не в него метили, — заметил Роберте, поглядывая на труп. — Бросить его за борт?

— Нет, пусть останется лежать тут. Если нас схватят, они увидят, что это дело их собственных рук.

— Хорошо, только унесите его с дороги.

Второе ядро со шхуны упало спереди, в трюм. Француз-пленник выбежал на палубу так же поспешно, как за несколько минут перед тем бежал в каюту.

— Теперь опять я попытаю счастья, — сказал Робертс. Но Ньютон выстрелил раньше, чем Робертс приготовился. Ядро разорвало один из верхних парусов.

— Это даст нам возможность отойти немного подальше… Теперь моя очередь.

Робертс выстрелил и был счастливее: его снаряд снес верх передней мачты, с которой упали паруса.

— Хорошо, моя медяшечка, — сказал Роберте, ласково похлопывая по орудию. — Только выведи нас из этой переделки, и я очищу тебя, будешь блестеть, как серебро.

Поняла ли пушка его слова, или, что было вернее, маленькое расстояние до шхуны сделало выстрелы из нее эффективнее, но оно повредило большей части парусов и оснастки капера. Однако неприятель скоро исправил повреждения. Шхуна перестала стрелять из большого орудия, а вечером о темноте подошла на расстояние четверти мили от брига и открыла усиленный ружейный огонь.

— Горячо, — заметил Уильямс, стоявший на руле, и показал на отверстие, пробитое пулей в его куртке.

— Пожалуй, слишком жарко, — заметил Коллинс, осужденный. — Не понимаю, зачем нам подвергать опасности жизнь из-за жалкой доли призовых денег? Я подаю голос за спуск флага.

— Нет еще, нет еще, мои молодцы, — возразил Ньютон. — Попробуем дать еще несколько выстрелов.

— Попробуем, конечно, — согласился Робертс. — Я знаю, что усиленное преследование будет длиться долго.

— Тем хуже, — ответил Коллинс. — Впрочем, вы делайте, как вам угодно, а я на нос.

— Ты умный малый, Бен, мы за тобой, — сказал Гильсон.

— Птицы одной породы держатся вместе; я, Бен, с тобой, — прибавил Томсон.

И осужденные ушли вниз, скрылись от ружейного