Архиврагом безусловно станет сам Сатана со своей армией генералов! Надо бы с Хироши проконсультироваться, но я практически уверен, что там есть Везельвул, Люцифер, Левиафан, Абадонна и прочие. Но вишенка на торте, ультимативная цель — сам Владыка Ада! — я воздел вверх руки и захохотал. Адским хохотом, да. Жалко, что не лето и не идет дождь, звуки раскатов грома были бы очень кстати.

— Император Палпатин был скорее фигурой за кулисами — объясняет Наоми, не обращая внимания на мой хохот: — архиврагом Люка действительно был Дарт Вейдер, но как я уже говорила это скорее конфликт поколений.

— Эти Зведные Войны такие интересные? — задается вопросом Томоко.

— Ладно — говорю я: — тяжелая публика. Могли бы и посмеяться.

— А… так это была шутка… — сочувствующе качает головой Томоко: — Кента-кун у тебя так много хороших сторон. Просто очень много. К сожалению, чувство юмора к ним не относится.

— Если ты станешь стэнд-ап комиком, то ты умрешь от голода. Или переломов. — добавляет Наоми.

— А почему от переломов-то? — спрашиваю я и понимаю, что попался в ловушку.

— Которые тебе нанесут благодарные зрители. — заканчивает Наоми: — за такое прекрасное шоу.

— Да ладно вам — отвечаю я: — я вообще такой отвратительный анекдот знаю… хотите — расскажу? Про пирата и чайку?

— Спасибо не надо — отвечает Наоми: — мне и так мыться надо как домой приду… а тут еще анекдоты от тебя… это мне нужно будет шампунь в уши заливать потом.

— Ну, как знаете. Вы только что лишились уникальной возможности почувствовать одновременно веселье и отвращение… впрочем ладно, как-нибудь потом. Так вот, я говорил о Враге Рода Человеческого, который мой Архивраг и следовательно — Архивраг нашего Клуба Экзорцистов. Здесь должен греметь гром и все такое… — я огляделся вокруг в поисках жестяного листа или барабана. Ни того ни другого в нашем клубе не было.

— Тудум! — произнесла Томоко: — Тарарара!

— Ладно — кивнул я: — сойдет. Так вот, наш Архивраг…

— Тудум! Тарарара!

— Да погоди ты! Не сейчас! Вот я скажу имя — тогда и гром!

— А… ясно…

— Архивраг нашего клуба — это демон, который веками терзает и мучает все человечество, руку которого на своем сердце хоть раз чувствовал каждый человек, это он делает друзей врагами, это он стоит за жестокостью и подлостью, это он заставляет людей совершать поступки, которых они потом стыдятся!

— ТУДУМ!

— Сейчас — вовремя, спасибо. Так, о чем я … ах да. Этот демон — ослабляет руку воина, лишает сна матерей, заставляет красавиц ревновать, это он поднимает нации на войну, это он вкладывает нож в руку бандита, чтобы ударить в спину… это он стоит за огромным количеством загубленных жизней и судеб! И имя этому демону… — тут я делаю драматическую паузу. Оглядываю свою паству. Наоми наконец пришла в себя и смогла сфокусировать свои глаза на мне. Томоко подалась вперед у нее на губах замер очередной «тудум!».

— И имя этому демону — страх. — говорю я уже спокойным голосом.

— Что? — переспрашивает меня Томоко.

— Я говорю — имя этому демону страх. Ну… типа Фобос.

— Ой! Тудум! Тарара!

— Вот! Вот. Ладно, кроме шуточек, девушки. Не зря эти штуки фобиями называют. В основе ваших проблем — страх. Как только вы научитесь с ним справляться — вам станет намного легче. И не только со страхом, но и с тревожностью, со всеми этими вашими социальными фобиями. — говорю я и допиваю свою чашку чая.

— Как-то это неожиданно — говорит Томоко: — страх. Не, не так. СТРАХ! Во. Обычно говорят, что это парни должны быть смелыми, а не девочки.

— В этой стране целая традиция что женщины чаще смелее чем мужчины. — хмыкаю я: — столько историй про это.

— Это да. — кивает Томоко: — женщины-самураи и жены самураев должны быть больше самураи чем сами самураи. Но от обычных женщин этого не требуется.

— Всегда легче жить без страха, чем с ним. Парадокс, но воин, опасающийся за свою жизнь — скорее всего погибнет, тогда как тот, что не боится смерти — скорее выживет. Страх сковывает человека и не дает ему проявить себя, бесстрашие — освобождает его.

— Мне кажется это сложно — признается Томоко: — я такая трусиха…

— Ты-то? Ха! Да ты одна из самых смелых людей, которых я знаю — отвечаю я: — вспомни тут ночь и снег на мосту Влюбленных Парочек. И то, что было потом… мало кто смог бы так.

— … — Томоко опускает голову и легкий румянец, едва видимый в свете свечей появляется у нее на щеках.

— Я не зря тут вас раздевал. Самый первый страх у девушек — именно социальный. Тот факт, что вы смогли его преодолеть — значит очень многое. Вы уже смелые. Вы уже сильные. Теперь осталось только направить вашу силу в нужное русло. — я смотрю на них. И думаю, что добавлять что-то типа «ибо вы есть меч в руце Господа Нашего и сим я сокрушу врагов Его!» — будет слегка перебором. Все-таки не секта у нас. Хотя чего-чего, а секту я бы смог организовать. И работка непыльная и денег вдоволь и власти на тебя сквозь пальцы смотрят… но не смогу я. Засмеюсь на второй же проповеди, буду ржать и по полу кататься, а секта — это для людей без чувства юмора. Любые секты терпеть юмора не могут, там они уязвимы становятся. Так что — никаких сект. Все у нас будет на демократических началах. Как говаривал дед Щукарь — колхоз дело добровольное. Вот и у нас — только будучи в здравом уме и твердой памяти по обоюдному согласию. Аминь.

— Ладно. — говорю я: — пора и по домам уже. Я вас провожу.

— Погоди — останавливает меня Наоми: