– Ты ведь сразу полгода оплатила! Лиз, я все отдам, только позже, обещаю!

В холле уже вновь начал собираться народ, куча знакомых, а Таня уткнулась мне в плечо и рыдает. Становится совсем неудобно.

– Таня, прекрати, возьми себя в руки, на нас смотрят, – цежу я сквозь зубы, пытаясь отцепить от себя коллегу, но она качественно на мне повисла, а я девушка хрупкая.

Но тут Таня прерывисто всхлипнула, быстро чмокнула меня в щеку, и сама отпустила. Сразу убежала. Фух. Открываются двери другого подошедшего лифта, и я скорей спешу туда, пока еще кто не напал. Уже внутри украдкой смахнула набежавшую слезу. Вот чего Таня такая эмоциональная?

В лифте и пока шли до ресторана, Цербер молчал, думая о чем-то своем. Хорошо, что умеет молчать, когда надо. Ресторан начальник выбрал как раз тот, куда меня когда-то генеральный водил. Самый дорогой тут. Вроде как для большого начальства. Цербер, кстати, не маленькое начальство. И на себе не экономит. Я тут с кадрами недавно плотно начала общаться, уж очень они много полезной и интересной информации знают. Так вот шеф мой на очень хорошем счету. Скоро, говорят, на повышение пойдет. Вообще делает карьеру очень быстро. Ага, и с папой моим почему-то на короткой ноге. Может, и правда еще один папин внебрачный сынок?

С каким-то извращенным удовольствием заказываю себе еду и напитки подороже. Зря меня Цербер сюда привел. Думал, буду стесняться опорожнять его счет? Ха-ха. После этого обеда больше не рискнет меня кормить.

Начальник, правда, и бровью не повел, когда сделала заказ. Возможно, чего-то подобного от меня и ждал? С чего он вообще меня обедать позвал? Молчу. Мне интересно, что нужно Церберу, поэтому не отвлекаюсь на лишнюю болтовню, жду, что он скажет. Да и о чем мне с ним разговаривать? Но вообще, я думаю, что этот обед не спроста.

Когда принесли напитки, моя мысль подтвердилась.

– Елизавета Натановна, я предлагаю перемирие, – после долгого молчания огорошил меня шеф. Я даже водой подавилась и закашлялась от такого начала. Как это перемирие? Зачем? Не то чтобы я вошла во вкус этой войны, но с чего я должна с ним мириться? Я еще по-настоящему страшно не отомстила, чтобы прощать и забывать.

– А вы мне что за это? – чисто ради проформы поинтересовалась я.

– Премии, спокойная работа и хорошая рекомендация вашему отцу. Возможно, тогда он гораздо быстрее решит вернуть вашу карту.

– Зачем вам это перемирие? – откровенно недоумеваю. – Вам от этого все равно никаких бонусов не будет. Или, думаете, я лучше работать, что ли, стану?

– Вы портите мне репутацию. Много с кем общаетесь, и если с начальством держите мнение обо мне при себе, то среди коллег своего уровня не стесняетесь меня обсуждать. Меня это не устраивает. Также, как и ваше противодействие в плане работы. Я не надеюсь, что вы будете работать лучше или сами станете проявлять инициативу, но хотя бы не вредите. У вас постоянно что-то теряется, или вы «забываете» мне передать нужный документ, откладывая на следующую неделю.

А, все-таки Цербера печет от меня, только он этого не показывает. Стальная выдержка.

– Да это я правда забываю и теряю. Тупенькая же, тут ничего не поделаешь.

– Что решаете насчет перемирия?

М-м, перемирие. Дайте подумать…

Глава 11

Глава 11

– Нет. Ни за что и никогда. Обойдетесь. И живите теперь с этим.

За столом воцарилась тишина. Нет, ну правда, какое перемирие? Цербер на пару с папенькой моим надо мною издеваются и намерены это делать дальше, а я их прощать буду? Ага, как же. Прощать не буду, могу только милостиво забыть об их существовании, когда мне карту вернут. Теперь понятно, к чему был весь этот обед. Задобрить меня хотел, прикормить. Не выйдет!

– Считаете, Елизавета, нам не удастся договориться?

– Пф-ф. Нет, конечно. Я вас вообще не перевариваю. Полагаю, это взаимно.

Цербер задумчиво склонил голову и смотрит на меня с прищуром.

– Я вам чем-то еще не нравлюсь, помимо объективных причин?

– Да чем вы вообще можете мне нравиться? Кому-то может быть, я не отрицаю. Кому нравится общаться с трудоголиками и безэмоциональными педантами. Да у вас даже интересов наверняка больше никаких нет, кроме работы и карьеры. Готовы на все ради этого. А! И чтобы со стороны была идеальная правильная картинка правильной жизни. Что? Нет?

– По-вашему, ваша жизнь намного лучше? Ничего не совершить, не добиться. Пиявкой сосать деньги из отца, а потом из того, кто согласится дальше нести это финансовое бремя за место него. Ваша молодость и красота не вечны. Не боитесь остаться в конце без всего?

– Глупо бояться будущего. В любой момент с нами может произойти все что угодно. Завтра нас вообще может не стать, и что, из-за этого в настоящем надо постоянно страдать и превозмогать? Кстати, за этот обед-то кто платит? Вы или мой папа по карточке, что вам отдали? Моя жизнь в сотни раз лучше вашей! Ясно?

– Докажите, – произнес Цербер спокойно.

– Что?

Я уже набрала воздуха в рот, все больше распаляясь, чтобы как следует поругаться. А он что хочет вообще?

– Докажите мне, что ваша жизнь лучше. Предлагаю сделку.

Начальник достал бумажник, а из него мою ненаглядную золотую карточку.

– Хотите ведь забрать эту карту гораздо раньше? Если я уверюсь, что вы действительно замечательно живете и моя собственная жизнь по сравнению с вашей и вправду хуже, карточку я вам отдам. Хотите попробовать?

– Да вы никогда этого не признаете. Тем более, как я вам это буду доказывать без денег?

– Смотрите, что я вам предлагаю. Я возвращаю вам эту карточку на один день. В ближайшие выходные, чтобы не мешать работе. Тратить деньги с этой карточки можете как угодно и сколько угодно, только не переводить деньги со счета на счет ради личного заказа. И в этот день вы возвращаете себе свою привычную жизнь, показываете мне, как обычно живете, и если я буду впечатлен и признаю, что был неправ, карточка и дальше остается у вас, и вы сами контролируете свои расходы. Если не признаю, карточку забираю, и мы, наконец, заключаем перемирие, вы работаете дальше, мы сотрудничаем. Никакой конфронтации. Вы становитесь моей