Пока я распутывала шнуровку на цэхине, в котором проходила весь день, Васт вытащил из небольшого мешочка, висевшего у него на поясе, с десяток мелких крючков и аккуратно разложил их на столе.

— Это поможет тебе поддерживать правильную осанку, — перехватив мой заинтересованный взгляд, объяснил мужчина.

Следом за крючками из мешочка появилась широкая полоска кожи с застёжками на концах, подозрительно напоминающая собачий ошейник.

«Это ещё что за БДСМ-игры?» — настороженно подумала я, краем глаза наблюдая за тем, как чатьен раскладывает чистую одежду на постели.

— Подойди ко мне, — уже на стадии завязывания ткани вокруг груди, коротко велел мне он.

Я не стала спорить и выполнила просьбу. Уверенной рукой Васт прикрепил принесённые крючки к ткани таким образом, что те расположились точно вдоль моего позвоночника, неприятно царапая кожу.

— Умный ход, — оценила я, сообразив, для чего именно чатьену понадобилось вносить изменения в мой гардероб. Эти крючки, плотно прилегающие к спине, не позволят мне сутулиться, причиняя дискомфорт, стоит мне только хоть на миллиметр отклониться от нужного положения. Просто и гениально! Надёжнее был бы только корсет, но я не уверена, что подобное здесь вообще существует.

У цэхиня в этот раз оказались двойные рукава: нижний, плотно прилегающий к руке, и верхний, длинный и свободный, как у ханьфу. Более того, вместо манжеты поверх нижнего рукава чатьен надел наручи из тонкого металла, напоминающие широкие браслеты, половинки которых соединялись между собой толстым штифтом с гнущимся в разные стороны наконечником.

Помимо цэхиня Васт надел на меня короткий шёлковый жилет на тон темнее платья, свободные полы которого соединялись между собой изящной брошью, состоящей из двух зажимов в виде бутонов какого-то неизвестного мне цветка, соединённых между собой тонкой цепочкой. Довершением моего наряда стал широкий воротник, полностью скрывший шею, под который чатьен спрятал кожаный ошейник, не позволявший мне лишний раз двигать головой.

— Готово, — объявил Васт, после чего отошёл от меня на шаг и окинул пристальным взглядом результат своих трудов.

— Я выгляжу как Сиреневая госпожа поместья Лундун? — с лёгкой ехидцей в голосе спросила я, пытаясь за ней скрыть нервозность.

— Да.

Поскольку за пределы лекарского дома я не выходила ни разу, чатьен без каких-либо просьб с моей стороны отправился на семейный ужин вместе со мной.

Впервые оказаться на улице было крайне волнительно. Несмотря на ошейник, до боли впивающийся в кожу при малейшем движении головы, я всё равно умудрялась вертеться во все стороны, разглядывая окружающий пейзаж. А посмотреть было на что! Всё пространство вокруг, насколько хватало глаз, было усажено незнакомыми мне кустарниками, листва которых имела какую угодно расцветку, кроме зелёной. Здесь были и ярко-алые, и бледно-розовые, и синие, и коричневые и даже чёрные кусты. Причём на чёрных, точно звёзды на ночном небе, цвели крохотные белые цветы.

Вокруг своеобразного сада, образуя собой замкнутую систему, объединённую общим крыльцом, располагалось около десятка деревянных строений разной высоты — от одного до трёх этажей. Самое высокое здание находилось в дальней части сада, и над его входом висел круглый медальон, в центре которого располагалось изображение какой-то птицы, обрамлённое веткой растения, внешне похожего на оливковую ветвь.

— Это мэн — главный дом, — уверенно двигаясь по тропинке в сторону трёхэтажного здания, вполголоса сказал Васт. — На первом этаже располагается зал для официальных приёмов. На втором этаже живёт бэкхран, а на третьем — госпожа Тэят. Справа от мэна — кэ, — чатьен кивнул на двухэтажное строение, — дом Ришана. Слева от мэна — кэа — твой дом.

— У меня есть свой дом? — изумилась я.

— У каждого члена семьи есть свой дом, — последовал равнодушный ответ. — В одном доме живут только супруги.

«Вот это я понимаю уважение к личной жизни», — мысленно восхитилась я.

Перед входом в мэн стояло двое стражников: их легко было отличить от обычных слуг, туда-сюда снующих по двору, по кольчуге, надетой поверх одежды, и мощным секирам на плечах. На наше с чатьеном приближение охрана никак не отреагировала, даже не посмотрела в нашу сторону, и мне вдруг стало интересно: если я приду сюда одна и без приглашения, меня впустят или задержат? Нужно будет непременно как-нибудь проверить.

Поднявшись на крыльцо и переступив порог вместе со мной, чатьен бесшумно закрыл за собой дверь и замер.

— Дальше мне нельзя, — спокойно проговорил он, однако я заметила лёгкую тревогу, на мгновение промелькнувшую на дне карих глаз. — Дальше ты пойдёшь одна.

Моя голова дёрнулась в попытке ответить кивком, но края ошейника болезненно врезались в кожу, и мне этого сделать не удалось. Я почувствовала, как пружина нервозной тревоги, сжавшаяся где-то в районе живота, немного ослабла: по крайней мере, я не выдам себя неуместным мотанием головой — уже неплохо. Всё-таки чатьен Васт, при всех своих недостатках, был весьма умён и предприимчив.

— Поднимешься по лестнице на третий этаж, войдёшь во вторую дверь слева, — сказал Васт, а затем, после короткого колебания, положил ладонь, скрытую перчаткой, мне на плечо и ободряюще сжал. — У тебя всё получится.

«Надеюсь», — подумала я и, собравшись с духом, начала свой подъём по широкой лестнице, внутренне ощущавшийся как восшествие на эшафот.

На третьем этаже вторая дверь слева была приглашающе распахнута. Проглотив неприятный ком, застрявший поперёк горла, и стараясь игнорировать оглушительный стук собственного сердца, раздававшийся где-то в ушах, я решительно переступила порог.

Комната, в которую я попала, была очень просторная, с высоким потолком и стенами, драпированными розовой тканью разных оттенков. Точно посередине помещения стоял большой круглый стол, в чьей идеально отполированной столешнице легко можно было увидеть собственное отражение, словно в зеркале. Я обратила внимание на несколько необычную сервировку стола: вместо кучи тарелок с различными блюдами и четырёх пустых, предназначенных для гостей, на нём стояло четыре плоских подноса с ручками по бокам, на которых располагались многочисленные чаши и пиалы с едой и напитками. Возле бокового края подноса — того, что располагался ближе к центру стола, — находилась неглубокая выемка, в которой лежала ложка, двузубая вилка и короткий нож. Когда чатьен сегодня днём объяснял мне, как пользоваться столовыми приборами, я испытала неимоверное облегчение — есть руками, как какой-нибудь питекантроп, совершенно не хотелось.

Три стула из четырёх, стоявших вокруг стола, уже были заняты. С отцом и братом, пусть шапочно, но я уже была знакома. Поэтому неудивительно, что моё внимание привлекла мать. Воистину, там было на что посмотреть!

Тэят была очень красивой женщиной. Нет, я видела её в воспоминаниях чатьена, однако, видимо, у Васта была какая-то своеобразная память. Ну, или очень плохое