Шрифт:
Закладка:
– Все это хорошо и прекрасно, пока не наступает вечер четверга и ты не слышишь пьяных пацанов, во всю глотку распевающих «Мистер Брайтсайд»[2], или до полудня субботы, когда подростковые банды снимают Тик-Токи прямо под окнами…
– О, это не так уж плохо.
– Нет, полагаю, нет. Но море не видится мне таким уж хорошим местом. В конце концов, оно забрало Лолу.
Прикусываю губу. Об этом я не подумала.
– Тогда почему ты захотел смотреть на него каждый день?
– Это напоминание, – отвечает он. – Напоминание о том, зачем я здесь. Чего пытаюсь добиться. Справедливости для моей сестры. – Он медлит. – Кроме того, я тут лишь до конца года.
– В смысле?
– О… мои родители хотят, чтобы я вернулся в универ. Полагаю, нельзя винить их в этом. Они не хотят, чтобы смерть Лолы разрушила всю мою жизнь. Я и сам не хочу этого. Но пока не могу сдаться. Не в тот момент, когда чувствую, насколько близок.
Стоя у своего кухонного островка, сжимая в кулаке ручку кофейной кружки, он выглядит разъяренным. Знаю, что его гнев призван сдержать волну горя, следующую за ним: он использует свою борьбу за справедливость, чтобы подавить печаль, отложить эту эмоцию до тех пор, пока не будет готов к ней. Я понимаю. Я прошла через то же самое.
– Ты слышал о том, что случилось в школе прошлой ночью? – Я внимательно всматриваюсь в его лицо, ожидая реакции, но ее нет.
– Что, вечеринка в честь Самайна? Они ее каждый год проводят. Это была одна из любимых вечеринок Лолы. Она бы потрясающе провела время, занимаясь подготовкой к ней. Знаешь, в тот год, когда мы устраивали ее вдвоем с Карой, мы скупили все фейерверки в городе и запускали их весь вечер. Так, чтобы никто ничего не ожидал, и тут «бах!» Фейерверк. Было довольно эпично.
– Похоже на то. – Закусываю губу, расстроенная тем, что не могу произнести это. – Но нет, я не о…
– Таким должен был быть Иллюмен Холл. Но он сбился с пути. Это больше не та школа, которую я когда-то знал. Не то чтобы это сейчас имело для меня значение.
– Я хотела рассказать тебе не о вечеринке, – обрываю его я. Он вскидывает бровь, услышав мой тон.
– Тогда что?
Я делаю глубокий вдох.
– Это Кловер. Она пропала. Ее могли похитить. Полиция приезжала в школу, чтобы допросить ребят и все такое.
– А, это. Я действительно что-то слышал. – Он занимается кофе, достает модный вспениватель молока и делает мне капучино. В этот момент он выглядит моложе, чем мне казалось до этого. Конечно, он все еще учится в колледже. Он всего на пару лет старше меня, такого же возраста, как и мой старший брат.
– Я знаю, что вы знакомы. Ты помогал ей с подкастом. Все это время это был ты. Мы нашли наушники, которые ты ей прислал. Ты не получал от нее вестей после вечеринки?
– Ого, это что, типа допрос? Полиция уже была тут. Они тоже нашли наушники в ее комнате.
– Была? А почему ты не сказал?
– Я хотел сначала посмотреть, что скажешь ты.
Скрещиваю руки на груди.
– Что, ты мне не веришь? Вот. – Он роется в кармане и вытаскивает маленькую прямоугольную карточку, которая мне знакома: визитка инспектора Шинг. – Она и сварливый мужик, который возглавлял расследование по делу Лолы, приезжали сюда. Но я рад, что они расследуют исчезновение Кловер. По крайней мере, теперь преступник знает, что за ним наблюдают. Люди смотрят. И мы не забудем о том, что случилось с Лолой.
– Ты не беспокоишься о Кловер?
– Шутишь? Очень беспокоюсь. Я беспокоюсь за вас всех! Кловер подошла слишком близко к правде. Ей всего-то было нужно больше времени для расследования. В школе есть кто-то, представляющий опасность, и она знает это.
Я балансирую на грани того, чтобы рассказать ему все, что мы разузнали о мистере Уиллисе, но я сдерживаюсь. У нас нет доказательств… Особенно после того, как Айви сожгла фото.
– Ладно, ты пришла сюда не для того, чтобы рассказать мне о Кловер. В сообщении ты писала, будто вы что-то нашли.
– Ага. Я наконец заглянула в комнату, о которой ты мне рассказал. И ты был прав. Лола спрятала кое-что за панелью в стене. Вот.
Достаю дневник и благоговейно кладу его на стол между нами. Патрик придвигает его ближе, вынимая из пакета. Он переворачивает страницу, резко выдыхая, когда узнает закольцованный почерк Лолы. Поднимает взгляд на меня.
– Вы читали его?
Поеживаюсь.
– Частично. Мы с Айви просмотрели его, чтобы проверить, нет ли там каких-то ключей к тому, что с ней случилось. Хотя она и была подавлена, мы не думаем, что она покончила с собой. Мы верим тебе. Мы считаем, ее кто-то убил.
Голубой взгляд Патрика темнеет.
– Она упоминает какие-то имена?
– Нет. Она определенно с кем-то встречалась, но использовала только прозвище. Гуфо. Это не дало нам особых подсказок.
– Печально. Но уже кое-что. Спасибо. Спасибо вам за это. – Он пристально всматривается в дневник. От этого взгляда у меня пробегает дрожь по спине, и я вдруг оказываюсь на грани срыва.
– Думаю, мне пора, – говорю я.
– Но погоди… ты даже кофе не выпила.
– Я знаю. Но автобус скоро уходит…
– Прежде чем ты пойдешь… еще одно. Я знаю, что и так уже много просил. Но есть кое-что еще… и теперь, когда вы отдали мне этот дневник, я чувствую, что могу вам полностью доверять.
– А раньше не доверял?
Он склоняется ближе.
– Ты представить себе не можешь. Каждый раз, как нам с Кловер кажется, будто мы приближаемся к истине, мы терпим неудачу. Как будто… кто-то предугадывает каждый наш шаг еще до того, как мы его сделаем. Может быть, вы поможете нам хоть чуть-чуть продвинуться вперед.
– Как?
– Это насчет «Общества сороки». Помнишь, как я просил разузнать о них?
Я едва не смеюсь. «Общество сороки» занимает слишком много места в моей голове. Но ради Патрика сохраняю спокойствие на лице. Я хочу знать, чего он хочет.
– Нам нужно раздобыть список тех, кто в нем числился. Посмотреть, жив ли кто-то из них сегодня.
– Точно… И как мне предлагается это сделать?
– Кловер думает, что где-то в школе есть тайные комнаты. Она пыталась найти их, но много коридоров заблокировано. Просто… не говори никому, что ты ищешь. Я имею в виду никому.
– Ну, я, очевидно, расскажу Айви.
– Нет!
– Почему нет?
– Я верю тебе потому,
