«Вороны и Молота» истекало. Если мы не сможем освободить Созэ из-под контроля Зантэ, он отдаст приказ на латыни, и вся гильдия умрет.

Я покинул зал, помчался по коридору, ведущему к кабинету Блит, теперь Созэ, огибая агента по пути. Я так сосредоточился на назначении, что не заметил, какого агента обошел.

— Кит?

Я застыл и обернулся. Низкий, худой агент Тим средних лет щурился в мою сторону. Блин. Тим был телепатом, и он хорошо улавливал мои мысли, особенно, когда я был сосредоточен на искажении.

Моя нога подвинулась назад, пока я думал, бежать ли.

— Погоди! — он вытянул руку, сжал воздух перед моей грудью. — Что происходит, Кит? Созэ говорит, ты помог Дариусу Кингу и демоническому магу сбежать из участка.

Я огляделся. Дверь кабинета Блит была закрыта, и в коридоре было пусто. Ладонь Тима вот-вот столкнется с моей грудью. Я убрал искажение и шагнул к нему.

— Послушай, Тим, — прошептал я. — Созэ не в своем уме. Та женщина из «Ключей Соломона» — менталист, она управляет им. Мне нужно найти их и остановить этот бред, пока не убили невинную гильдию.

Тим не стал, как обычно, спрашивать, с чего ему верить мне, ведь он слышал мои мысли, а не только голос, и знал, что я говорил всерьез.

— Я не знаю, куда ушел Созэ, — быстро прошептал он, — но женщина ждет его в кабинете Блит.

Кабинет Блит?

За мной?

— Но, Кит, — говорил Тим, — ты уверен, что Созэ…

Его слова летели ко мне, но я не слышал их, повернулся к двери кабинета с окошком. За стеклом было лицо женщины. Ее темные глаза поймали мой взгляд.

Зантэ улыбнулась.

* * *

Я миновал ступени одну за другой. На пятом этаже я открыл дверь. Оглядел пустое пространство. Никого не было видно. Даже меня.

Я прошел к кладовой, где капитан Блит, Линна и я общались до этого. Постучал дважды. Раздался приглушенный стук внутри. Тишина.

Я постучал снова костяшками по дереву.

— Кто там? — крикнула капитан Блит из-за двери.

Я создал искажение агента Созэ. Показал его в ее разуме у двери.

— Капитан, это агент Созэ, — сказал он. — Нужно поговорить.

В комнате было тихо.

— Капитан Блит, — сказало искажение. — Мы посреди кризиса. Нет времени ждать вас.

Ее лицо появилось в окошке. Она щурилась, глядя на мое искажение.

— Чем могу помочь, агент Созэ?

Искажение нетерпеливо скрестило руки.

— Откройте дверь, капитан.

Ее лицо пропало из окошка.

Я сжал нож в правой ладони.

Дверь распахнулась, и Блит появилась с чашкой кофе, рядом с ней был стул на колесиках.

Она взмахнула кофе по дуге. Горячая жидкость пролетела сквозь искажение Созэ и попала на мое плечо, пачкая футболку. Стул полетел в меня через миг. Он попал по моей груди, и я рухнул на спину, нож улетел от меня.

Убрав искажение Созэ, я впитал пятна кофе в искажение невидимости и снова исчез.

Блит вытащила пистолет и направила на точку, где я пропал.

Я откатился, капсула взорвалась на полу, разбрызгивая желтое зелье. Я вскочил на ноги, схватил нож и выпрямился.

Она посмотрела на выключатели света на стене.

Я бросился к ней. Она использовала телекинез, чтобы выключать и включать свет. Свет сверкал слишком быстро для моего искажения. Я направил нож к ее груди.

Хватка телекинеза обвила мое горло и оттолкнула меня. Я задыхался. Бесполезно хватался за шею.

Протянув ко мне руку, Блит подняла другую и направила пистолет мне в лицо.

Я создал искажение. Ее восприятие превратилось в крутящийся радужный калейдоскоп. Фантомная хватка на моем горле пропала. Я бросился вперед снова. Поймал ее за плечо. Толкнул нож в ее тело другой рукой.

Яростный вопль сорвался с ее губ.

Твердое дуло пистолета прижалось к моей груди.

Она нажала на спусковой крючок. Вспышка боли в груди. Прохладная жидкость пропитала мою футболку.

Мои ноги ослабели, и тьма окутала меня раньше, чем я упал на пол.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ох, больно.

Череп ощущался как индейка Эбенезера Скруджа рождественским утром: Боб Кратчит резал ее тупым ножом, а его жена жарила ее на открытом огне. Но грудь болела хуже. Агония пульсировала посреди грудной клетки от каждого вдоха.

Я заставил глаза открыться. Флуоресцентные огни жалили зрачки, вызвали у меня стон. Я не был с таким похмельем с новогодней вечеринки в «ККК». Какой-то гений подумал, что нанять алхимика как бармена было прекрасной идеей. Как оказалось, алкогольный праздничный пунш от алхимика был похож на домашний напиток.

Погодите.

Откуда похмелье? Что я делал прошлой ночью? И где я вообще был?

Мои глаза привыкали к обжигающим белым огням, я приподнялся на локте. Грудь раскалывалась от движения — так ощущалось. Две фигуры медленно стали четкими: Линна, которая всегда радовала глаз, и Блит, которая такой не была. Капитан лежала на полу, и кровь пропитала ее блузку на груди, темный цвет был очень ярким на болезненно бледной коже.

Линна склонялась над Блит, проверяла комок окровавленной марли на плече капитана.

Воспоминания вернулись в мой ушибленный мозг, словно подлива из жидкого ужаса.

Я ударил Блит ножом.

Я помнил все чисто, словно это ввели особенно тщательно в мой разум. Я помнил улыбку Зантэ, когда заметил ее за дверью. Я убрал невидимость для разговора с Тимом, это было глупо. Почему я подумал, что Зантэ не было рядом?

И — блин. Я помнил, как ударил Тима по челюсти, оттащил его оглушенное тело в кабинет Блит и связал его шнуром. Зантэ стояла там, смотрела, как я делал ее грязную работу, с нахальной ухмылкой. Когда я заткнул рот Тима и запер его в кабинете, Зантэ дала мне кинжал.

Я пошел за Блит, был в сознании, но не понимал, что мною управляли. Меня мутило, а вены становились горячее от ярости с каждой секундой.

— Он очнулся.

Хриплый и тихий голос Блит вывел меня из гневной фантазии о том, как я сворачиваю шею Зантэ. Я сел, игнорируя боль в груди, задыхаясь от стыда.

— Капитан, — пробубнил я. — Мне так жаль. Я…

— Мы знаем, — она лежала на полу, ступни были на коробке папок, и она кривилась, глядя на меня. — Считай, что тебе повезло, агент Моррис. Я не