– Да, у тебя даже творог завалялся в морозилке. Я сырники испекла, правда, не спросила, ты их ешь?

У меня спортивный режим, она права… Ежедневные тренировки в спортзале, бег, подтягивания. Каролина вскидывает осторожный взгляд и скользит по моей мускулистой груди. И от моих сильных рук она добровольно отказалась.

– Ем, но нечасто. Спасибо за завтрак, – присаживаюсь к столу, впервые с любопытством взглянув на девочку.

Она темноволосая, красивая, большеглазая… Чем-то похожа на меня, но на Харина больше… Хотя, и на него не очень… Вспоминаю о многочисленных любовниках Кары и судорожно сжимаю вилку. Ем вкусный завтрак, ничего не чувствуя… Или заставляя себя не чувствовать.

– Глеб, ты не против, если мы поедем в Загорье? Там река, лес, бревенчатые домики, очень комфортные для жизни. Можно пойти в лес и собирать грибы и ягоды, и…

– Не против. Займись поиском няни.

– Я уже нашла. Позвонила няне, которая работала у меня год назад. Она восстановила здоровье, там был какой-то сложный перелом предплечья, операция, долгая реабилитация… – тараторит она. – Не буду тебя грузить, Глеб. Но няня у нас есть.

– Отлично. Ждем Свирепого и собираемся в дорогу. Брыкалов нас довезет. Ты забронировала домик?

– Еще нет, сейчас.

– Няня едет с нами.

Глава 16

Глеб.

Свирепый мнется и нервно постукивает пальцами по гладкой столешнице. Шелестит побелевшими от страха губами и украдкой поглядывает на меня… Правильно делает, что боится. Я сдерживаю себя только из-за девочки… Не хочу, чтобы малышка испугалась моего неадекватного поведения или громкого голоса. Едва сдерживаю порыв врезать «ребяткам» Свирепого или заставить его возвращать гонорар. Знала бы Каролина, как я стараюсь из-за нее… Забочусь о чувствах чужого ребенка вместо того, чтобы…

Жить в свое удовольствие, работать и ни о чем не думать… Беззаботная жизнь и пустая голова…

– Я прошу прощение за то, что подвел вас. Такого в моей практике еще не было.

– Так уж и не было, Всеволод Иванович? – не выдерживаю я. – Вы все сделали через жопу: территорию не осмотрели, предполагаемые пути отступления не укрепили. Они просто сбежали от вас – оравы СОБРовцев и профессионалов вашей шарашкиной конторы.

– Что нам делать сейчас? – звучит ручейком голос Кары. – Я планирую уехать с дочерью в Америку в ближайшем будущем. У нас действующая виза и… Меня ничего здесь не держит.

Ах, не держит… А зачем она тогда влезла в мою фирму? Хотела уничтожить меня за несуществующую вину, а теперь передумала? Теперь, когда я спас ее дочь? Успокоила душеньку и решила свалить, так? Не знаю, почему эта новость отзывается в сердце тянущей болью… Бесит… Реакция на нее, сама Кара, такая хрупкая и беззащитная, сидящая на краешке моего дивана… Бесит…

– Это замечательно, Каролина Дмитриевна, – поддакивает Свирепый. – Я верну большую часть гонорара и продолжу поиски преступников. У вас точно нет подозрений, кто это мог быть?

– Никаких, – вздыхает она, прижимая голову дочери к груди. Девчонка сидит у нее на бедре.

Это выглядит… больно… Она ведь могла поступить по-другому, Лера… Выбрать меня, а не Харина. Не наговаривать на моего отца… Ладно, пора забить болт на Кару и ее проблемы. Мы съездим в Загорье, я ее трахну и… Выброшу из своей жизни навсегда.

– Мы можем уехать в санаторий, Всеволод Иванович? Есть какие-то инструкции? Как нам жить? Могу ли я работать и… – снова подает голос Кара.

– От работы я посоветую вам воздержаться. И от прогулок по городу. Вы же понимаете, что похитители – всего лишь наемники? Заказчик преступления по-прежнему следит за вами. Он может сделать реванш.

– Поедем в Загорье, а потом вы… Всеволод Иванович, как вы считаете, Каролине стоит пожить какое-то время у меня? – неожиданно произношу я. Сам не понимаю, для чего предлагаю это? Смотрю на обтянутые лосинами бедра Каролины и понимаю, что не смогу так скоро насытиться… Не смогу отпустить вот так… Черта с два она отделается одним разом! Я сам решу, когда она поедет в Америку. Как и то, когда покинет мой дом и исчезнет из жизни.

– Конечно. Вы влиятельный мужчина, у вас защищенный дом. И мне будет спокойнее, зная, что моя клиентка находится в безопасном месте.

– Как ты на это смотришь, Каролина? – спрашиваю на всякий случай. Никто не будет рассматривать ее мнение, но я решаюсь соблюсти формальности.

– Я согласна. Мне очень, очень страшно… Я приму с благодарностью предложение Глеба Андреевича. Но через несколько недель мы улетим в Америку. Может, раньше.

Посмотрите на нее, прямо королева Англии… Черт бы побрал эту девку.

Свирепый уходит, оставляя нас одних. Правда, ненадолго – уже через полчаса в дом приезжает еще одна женщина.

– Знакомься, Глеб, это наша новая няня Юлия Алексеевна, – смущенно отводит взгляд Каролина. – Ты не против, если мы заедем ко мне? У Миланы совсем нет вещей и…

– Не против, – застегивая на груди трикотажную кофту, произношу я. – Поднимитесь в квартиру с Брыкаловым. Одной тебе не стоит ходить.

Юлия Алексеевна испуганно кивает и бросается к раковине, чтобы вымыть руки. Отвлекается на девчонку, пока мы бегаем по дому, как оглашенные. Кара кому-то звонит по телефону, дает указания юристам и домработнице… А я со скрипом распахиваю ящик тумбы и вынимаю презервативы. Она не отвертится… Просто не сможет мне отказать после всего. От предвкушения кружится голова и пересыхает во рту… Я скольжу взглядом по ее стройным ножкам, бегающим по дому, вздымающейся груди, пухлым губам, что она закусывает, когда говорит по телефону, и понимаю – сегодня это случится… Рана на плече отдает тупой болью, но я ничего не чувствую. Или не желаю чувствовать, осознавая, что все вытеснили другие чувства…

Солнце рассыпает на верхушки сосен золотую пыль и окрашивает облака розовой краской, когда Брыкалов паркуется возле бревенчатых ворот загородного дома «Загорье». Каролина выбирается из машины и осторожно высвобождает дочь из автокресла – мне пришлось его сегодня купить. Юлия Алексеевна неуклюже толкает переднюю пассажирскую дверь и ступает на гравийную дорожку, ведущую во двор.

– Как же красиво! Спасибо вам, Каролина Дмитриевна! И вам, Глеб Андреевич, – довольно улыбается она. – Сто лет не была на природе. А запахи какие, а? Ночные фиалки, нарциссы, ландыши.

Вдыхаю вечерний воздух полной грудью и помогаю Брыкалову вынуть из багажника вещи. Детская сумка, рюкзак с игрушками, пакет с раскрасками, чемодан Каролины…

– Я не стал говорить, что вещей многовато, Глеб Андреевич, – бухтит Брыкалов, закатывая глаза. –