была обнаружена весьма любопытная находка - свинцовая печать тоже довольно необычной формы. Она подвешивалась не на шнурке, а на кожаном ремешке, остатки которого и сейчас еще видны в сквозной щели на печати [7].

Редкостными были и штемпеля по обеим сторонам печати: на одной - изображение княжеского герба и надпись, на другой - остатки круговой надписи.

Конечно, прежде всего внимание исследователей привлекло изображение княжеского герба. Он представлял собой знакомое очертание герба древнерусских князей X - XI вв., но такая разновидность встретилась впервые.

Было известно, что подобные изображения гербов были у князей Владимира Святославича, Святополка и Ярослава Мудрого на их сребрениках. Найденный на печати герб больше всего подходит к изображению на сребрениках Владимира Святославича; очень близок он и к геральдическому знаку Ярослава Владимировича [8].

Исходя из этого, ученые предположили, что это герб старших сыновей Владимира Святославича. Исследование надписи убедило в этом: там было написано имя Изяслава - старшего сына Владимира и Рогнеды. Вначале, с 987 г., он жил в специально построенном для него Изяславле, а потом, получив в удел город Полоцк, переехал туда.

Интересно, что найденная печать на 40 - 50 лет старше всех известных в настоящее время.

Этот факт позволил пересмотреть и вопрос о самом начале истории русских печатей. Ведь считалось, что печати XI в. являются подражанием византийским, заимствованием их форм. На них обычно были изображены христианские эмблемы и фигуры святых, поэтому начало русской сфрагистики относили к появлению христианства. На обнаруженной же печати нет никаких знаков, имеющих отношение к христианству. Значит, ее употребление можно отнести к дохристианскому периоду.

Таким образом, были одновременно и раздвинуты хронологические рамки существования древнерусских вислых печатей, и дан древний образец славянского письма на вислых печатях.

С помощью печатей было определено и происхождение новгородско-тверских договорных грамот XIII - XV вв. - ценного исторического источника средневековой Руси (табл. XX, 1 - 4). Новгород, как самостоятельная феодальная республика, признавал вначале власть владимирского, а позже - тверского или московского князя.

С приглашаемыми князьями Новгород заключал договорные грамоты. За период XIII - XV вв. сохранилось девятнадцать грамот.

Долгое время считалось, что эти грамоты являются остатками новгородского государственного архива, оказавшегося в Москве после падения Новгорода. Исследуя печати, Л. В. Черепнин установил, что шесть грамот скреплены новгородскими печатями. Значит, документы были составлены в Новгороде и отправлены в Тверь. Принявшие предложение Новгорода тверские князья, возможно, отправили туда свои грамоты, а договорные остались в тверском архиве. Другие новгородские грамоты скреплены одновременно и тверскими, и новгородскими княжескими гербовыми печатями. Предложения Твери были, очевидно, переданы представителям Новгорода, но не сохранились. Эти источники погибли вместе с новгородским архивом. Значит, в Москву договорные грамоты попали не из Новгорода, а из Великого княжества Тверского.

Герб князя

Не менее своеобразной находкой оказался и большой каменный крест, обнаруженный в верховьях Волги и известный под названием Лопастицкого [9] (табл. XX, 5 - 6). По внешнему виду он относился к пограничным камням, обычно ставившимся в Древней Руси близ водных путей. Возможно, этот камень установили для обозначения таможенных путей, где в XII - XIII вв. проходила граница Смоленского княжества, Великого Новгорода и Новоторжской волости.

Но когда был поставлен крест? К какому времени его отнести? Определение даты по форме креста не дает точных результатов, ибо любая определенная форма могла использоваться в течение очень длительного времени.

Вот тут-то на помощь ученым пришли процарапанные и высеченные изображения по обеим сторонам креста. На одной помещен крест с точками на концах. Под крестом имеется еще одна точка, а вверху - замысловатый значок. То, что символизировал крест, было понятно; значок вверху, возможно, означал «святого духа»; точка под крестом - «адамову голову». Так думали некоторые исследователи. На эту мысль их наводили подобные изображения, встречающиеся на русских домонгольских крестах.

Гораздо большую загадку представляли изображения на другой стороне памятника. Кроме точно такого же четырехконечного креста, там был изображен знак в виде буквы «Т» с небольшой добавленной черточкой. Ученые некоторое время расшифровывали это изображение как схематически прорисованное имя «Христос», хотя подобных изображений имени Христа на Руси не было и лишь отдаленное сходство могло напоминать об этом.

И все же секрет был найден. Изображение оказалось одним из вариантов геральдических знаков суздальских князей, но относившимся к наиболее поздним их формам, датированным концом XII - первой половиной XIII в.10

Среди опубликованных гербов древнерусских князей не было ни одного похожего на геральдический знак Лопастицкого креста. Скорее всего он занимал особое место, дополняя таблицу известных гербов древнерусских князей.

Сама форма геральдического знака явно отличалась от формы тех, которыми пользовались сыновья Юрия Долгорукого. Другим князьям этой ветви он тоже не подходил, поскольку они правили, по всей видимости, до того, как была нанесена эмблема. Известны были и все эмблемы сыновей Всеволода Большое Гнездо, а вот эмблемы его внуков еще не были достаточно известны. Следовательно, владельца геральдического знака нужно было искать именно среди внуков Всеволода III.

Основываясь на хорошо известных гербах сыновей Всеволода, ученые нашли среди них очень похожие на знак Лопастицкого креста. Отроги влево были у гербов князей Константина Всеволодовича и Георгия Всеволодовича.

Из летописей следует, что деятельность сыновей Константина Всеволодовича территориально не была связана с областью верховьев Волги. Значит, следы нужно искать среди сыновей Георгия Всеволодовича. Но и тут, казалось, ждала неудача. Один из сыновей, 19-летний Владимир, был захвачен татарами в Москве и убит. Другой - Мстислав, ровесник Владимира, в один день с братом погиб под стенами Владимира. И, наконец, третий - Всеволод - тоже был умерщвлен. Но как раз в этом последнем случае было за что зацепиться. Ведь третий сын был старше братьев и рано начал политическую деятельность.

По летописям можно судить, что жизнь Всеволода была насыщена различными событиями. Восьмилетним ребенком он был послан отцом княжить в Новгород. Это происходило, когда новгородцы выступали за свои политические права, против суздальских князей. В том же году Всеволод был вынужден тайно бежать из Новгорода; затем в 1224 г. - возвратился сюда и снова бежал. Он отыскал сравнительно безопасное место - Торжок, более других выказывавший свои симпатии Суздалю. Здесь и начал княжить. В это время его отец Георгий Всеволодович со своими союзниками двинулся к стенам Новгорода, предъявив городу ультимативное требование выдать самых враждебных ему бояр. С новгородцев была взята большая контрибуция, а князем посажен шурин Георгия Всеволодовича - Михаил Черниговский.

Между тем Всеволод продолжал княжить в Торжке. В 1232 г. отец посылает его