— Дойду сама! — огрызнулась Ферро. — Вот мои огороды! До дома недалеко. За одним и лично проверю, как идут дела!

— Как пожелаете, — галантно ответил герцог.

Он дернул шнурок рядом с моим плечом, и карета замедлила свой ход.

Ферро, пылая от злости, не могла дождаться, пока та остановится окончательно.

Она распахнула дверцу и с ругательствами выпрыгнула в картофельное поле.

Ветром с меня чуть сдуло плед, и я увидела, как она в желтом шелковом платье и в широкополой шляпе грохнулась в ботву, как будто ей кто-то наподдал пинка на прощание.

Герцога это как будто бы не смутило.

Он преспокойненько закрыл за ней дверцу, и карета рванула быстрее.

— Ну, можно вылезать и не прятаться! — весело сказал он и рывком стащил с меня плед. — Кто тут у нас?

— Ой! — испуганно пискнула я, закрывая лицо руками.

— Шпионишь? — сурово поинтересовался герцог.

— Вовсе нет! — искренне возмутилась я.

— Тогда как ты тут оказалась?

Глава 13

Этот нахальный герцог обнимал меня просто совершенно недопустимо!

И да, госпожа Ферро была права — у него было просто невообразимо красивое лицо!

И все остальное тоже.

У герцога были синие-синие глаза, каштановые волнистые волосы. Улыбка — словно ослепительный прожектор, парализующая девиц на расстоянии десять шагов, и обаятельные ямочки на щеках.

Ко всему этому прилагался высокий рост, широкие плечи, красивые, но крепкие руки.

И все это было упаковано в прекрасно сидящий костюм и в лаковые ботинки!

Заверните мне с собой, пожалуйста…

При этом его рука, лежащая на моем плече, прижимала меня к нему все крепче.

И он склонялся надо мной все ниже!

А я оказывалась вжатой в его грудь все сильнее и все бессовестнее!

— Руки прочь! — я с криком отпихнула его от себя и забилась в угол кареты. — Я честная девушка, что вы себе позволяете!

— Ничего особенного, — легкомысленно ответил герцог. — Просто небольшой допрос с пристрастием. Так откуда ты взялась, честная девушка, в моей карете? Не припомню, чтобы я продавал билеты на право проезда в ней.

— Мне нужно было скрыться! — выпалила я. — От негодяев! Они меня преследуют! И если догонят, то мне конец! Я спасала свою жизнь, а вовсе не собиралась подслушивать! И уж тем более не пыталась бесплатно проехать в герцогской карете! Да я и не знала, что эта карета ваша!

— Ага, — поддакнул мне герцог с явным недоверием. — Вы думали, что это ваша карета? Или она для всех желающих покататься?

И он снова придвинулся ко мне.

Словно его магнитом притягивало!

— Да и что такого я услышала, — как можно небрежнее продолжила я. — То, что госпожа Ферро в вас влюблена? Фи! Да это и так видно. Тот, кто поумнее, заметит это безо всяких слов!

— Это, пожалуй, не такая уж страшная тайна, — согласился герцог. Его рука снова вскарабкалась ко мне на плечо и сжала его так мягко, но так требовательно, непреклонно, что у меня дух занялся. Это было откровеннее и бессовестнее, чем если б он меня за грудь ухватил!

Я просто захлебнулась собственным голосом. Горячая кровь ударила мне в лицо. С минуту я просто ловила губами воздух, стараясь научиться дышать заново.

А герцог поглаживал мое плечо пальцами.

И ткань платья казалась мне тонкой-тонкой.

Почти невесомой. Словно ее и вовсе не было.

А его рука словно ласкала мою обнаженную кожу…

— Но вот про дела на ее фермах секрет уже повесомее, — закончил он, и меня снова впечатало в его грудь.

Я уперлась обеими руками в его белоснежную манишку и изо всех сил отпихнула его на безопасное расстояние.

— Да про это все знают! — выкрикнула я, пыхтя от усилий. — Что она жульничает и жалованья не платит! Вы не могли бы не наваливаться на меня?! Это не очень-то прилично!

— Карета едет, накренившись на один бок, — тотчас же соврал герцог, не моргнув и глазом. — Поэтому я все время съезжаю к вам.

— А руками вы за меня хватаетесь, чтобы удержаться и не свалиться в пропасть? Пересядьте напротив, и съезжайте сколько вам будет угодно! — выпалила я. — Или нет! Высадите меня здесь! Тут же начинаются огороды госпожи Ферро?

— Вы работаете на нее? — с удивлением произнес герцог. И почему-то посмотрел на мои ноги.

Что он там хотел рассмотреть? Кандалы и пристегнутое ядро на цепи?

Однако, ловко пересел напротив, мгновенно прекратив «съезжать».

И ухватился одной рукой за ручку на дверце кареты, чтоб я не могла ее открыть и выскочить наружу.

— Не хватало еще, чтоб вы выпали и разбились, — произнес он, пристально меня разглядывая. — Тем более, что нечто подобное с вами уже недавно произошло.

На мой синяк намекает, подлец!

Я так и покраснела до ушей.

Ну, что за воспитание, что за манеры! Мог бы сделать вид, что не заметил, что у меня половина лица синяя!

— Очень скользкое сидение в карете попалось, — съязвила я. — Съехала и соскользнула наружу, знаете ли. Так можно мне выйти?

— Вы не ответили на мой вопрос.

А он умеет быть жестким, когда надо!

Я вздохнула. Делать нечего, придется ответить на все его вопросы.

— Нет, я не работаю на Ферро, — ответила я как можно увереннее и спокойнее. Хотя внутри меня все колотилось и носилось в беспорядке, как от хорошего торнадо.

— Откуда ж знаете о положении дел на ее огородах? Сплетни собираете, м-м-м?

— Какие еще сплетни? Только факты! Я… остановилась у одной моей знакомой, — туманно ответила я. — Она как раз работает на Ферро. И жалованья не получает уже давно.

— Вот как?

— Девочка круглая сирота, — горько продолжила я. — Заступиться за нее некому. Госпожа Ферро назначила ей жалование в два серебряных в месяц. Но заплатила всего два раза.

— А потом?

— А потом навыдумывала штрафов. Девчонка надрывается на непосильной работе, а выбраться из долгов не может.

— Штрафы? Что за штрафы?

— Например, штраф за кривые огурцы.

— Что?!

— Что слышали. Если на грядке растут неровные огурцы, мадам Ферро не принимает их и не пускает в продажу. А стоимость их вычитает из жалования.

— Серьезно?

— Вполне, — кивнула я. — Денег не дает, а огурцами платит. Но на зеленом горохе и огурцах далеко не уедешь. Девчонка работает с зари до зари, надрывается. А вместо денег зарабатывает долги. Она и уйти-то не может потому, что уже не Ферро, а она сама должна денег. Вот так.

Герцог помолчал.

Он великолепно умел скрывать свои чувства, но по его молчанию я поняла, что он потрясен.

— С этим ясно, —