Алевтина умело скрывала довольную улыбку за оскорбленной гримасой, а отец казалось превратился в безжизненную статую. За весь путь от отеля до дома он не шелохнулся и даже не сменил ни разу позу. Так и просидел, уставившись в одну точку перед собой.

– И что нам теперь делать? Что если в скором времени Рамиль потребует прислать к нему Адель? – взволновано спросила Алевтина, когда мы все втроём вошли в кабинет.

Вероятно, только в этот момент моя мачеха включила мозги и поняла, что вся эта её выходка может ох как аукнуться и зацепить и её, и даже Карину.

– Ничего, – коротко отрезал Игнат Захарович. – Ты забудешь о том, что видела и даже под угрозой жестокой расправы не признаешься, что о чем-то подобном знала. За то, что недоглядел за дочерью ответ держать буду я. Как не странно, но грязнота крови Адель может сыграть на руку и наказание не коснется ни тебя, Аля, ни нашу Карину.

Отец так спокойно и просто произнёс эти слова, что моё тело покрылось ледяной коркой.

Я стояла в стороне, опустив взгляд в пол, и не имела никакого желания спорить или отстаивать свою точку зрения. Хотелось поскорее уединиться и смыть с себя этот мерзкий запах, которым пропитался каждый миллиметр моей кожи. Нет, это не запах парня, это вонь того мерзкого оборотня, который ради собственной забавы или какой-то выгоды лишил меня чести, извалял в грязи, не спросив разрешения. Если бы отцовские глаза не застилали злоба и чувство стыда, то он бы почуял подвох, а возможно и узнал бы по запаху, что за тварь обесчестила его дочь.

– А теперь оставь нас, я хочу поговорить с Адель наедине.

Алевтина ушла, и некоторое время в кабинете царила тишина. Видимо, папа собирался с мыслями, чтобы сказать что-то очень ужасное и неприятное. Слезы подступили к горлу, но я проглотила их, потому что слезами тут уже не поможешь.

Возможно, меня ещё не отпустила та дрянь, что вколол мне похититель, поэтому внутри как-то пусто. Да, больно, да обидно, но не более. Паники и особого страха нет, лишь какая-то обреченность.

– Ты разочаровала меня, Адель. И мне стыдно перед твоей матерью за то, что ты так и не смогла стать достойной девушкой.

– Папа, это Алевтина… – сделала попытку оправдаться, но мужчина заткнул меня взмахом руки, отвесив звонкую пощёчину.

– Хватит! Я сыт по горло твоим эгоизмом и постоянными претензиями касаемо моей жены и своей жизни в целом.

Эти слова обидели даже сильнее, чем оплеуха, потому что я в отличие от мачехи никогда не жаловалась на неё и про очень многое молчала, даже про это чёртов подвал! Такое ощущение, что отец совершенно не знаком с мегерой, которая носит статус его законной жены.

– Теперь твоя судьба целиком и полностью зависит от решения Рамиля, – сказал, а сам даже не посмотрел в мою сторону, словно ему противно. – Моли небеса о том, чтобы он увлёкся Кариной и забыл о тебе навсегда, иначе…

– Что?! Опять этот Рамиль?! Какое вообще он имеет отношение ко мне?! Он мне никто!

Услышав подобное, я словно вышла из оцепенения и наконец, стала собой. Меня просто начало трясти от одного только имени сына Альфы.

– Благодаря ему ты до сих пор здесь, а не за пределами стаи и только небесам известно, что будет, когда парень узнает на кого именно повелся его волк! – рявкнул мужчина, и от его громкого рыка задрожали стены кабинета.

– Мне плевать на него и его волка! Ты мой отец, а значит, тебе решать мою судьбу! Не ему! НЕ ЕМУ!!!

Слёзы брызнули из глаз, потому что внутри будто прорвало плотину. Неожиданно обида накрыла с головой, но не на отца, не на его жену и даже не на Рамиля, а на… маму. За то, что она меня бросила, пусть это сверх эгоизма и человек не виноват в том, что умер, но на данный момент мне было плевать на все эти рациональные рассуждения. Была бы она рядом, мне не пришлось через все это проходить, не пришлось бы чувствовать себя ненужным куском дерьма! Была бы она рядом, то выслушала и обязательно поверила бы мне.

– Папа, прошу… позволь мне уйти. Мне ничего не надо. Я хочу всего лишь спокойной жизни, без всех этих волчьих правил и традиций, – не прекращая плакать, прошептала, глядя родителю прямо в глаза, но там не было и капли жалости или понимания, только осуждение и разочарование.

– Волчьих правил? Насколько я вижу тебе плевать на все правила, доченька, так же как на свою семью, – горько усмехнулся Игнат.

– Так же как и твоей жене! – таким же насмешливым тоном ответила, не обращая внимания на вспыхнувший огонёк злобы в глазах мужчины напротив. – Всё это время Алевтина мучила меня, оскорбляла и всячески старалась унизить в глазах общественности, а ты не замечал этого или не хотел замечать, но это ведь сейчас не важно, да, папа? Ровно как и то, что именно Алевтина обманом заставила меня поехать в город, где меня схватили какие-то оборотни не имеющие стаи, а потом жестоко изнасиловали, выставив всё так, что даже ты отвернулся от меня.

– Это не важно, – заявил, и я не сдержала истеричного смеха. – Как бы сейчас жестоко это не звучало, но во всем виновата только ты, Адель. Ты с самого рождения живёшь среди оборотней, изучаешь эти гребаные правила, которым просто нужно следовать! Ты знала, что нельзя без сопровождения выходить из дома, тем более покидать территорию стаи и уж тем более на такси! Даже моя жена не выезжает в город одна.

– Но она прислала сообщение и попросила приехать, а из водителей никого не было… – растерянно пробормотала, хватаясь за телефон, как за спасательный круг.

– Ты могла позвонить мне, – оставался не преклонен отец.

– Я звонила, ты не ответил.

– Тогда, как достойная волчица и примерная дочь, ты должна была остаться дома и дождаться появления того, кто смог бы сопроводить тебя.

Понимала, что он прав. Во всем прав, и я вроде не отрицала то, что виновата сама, но все равно наивно ожидала хотя бы капельку жалости и понимания.

– Ты сказал, что я должна беспрекословно выполнять все требования Алевтины! Вот я и выполняла, не желая лишний раз попасть в немилость за свой непутевый характер, – ответила уже практически без эмоций, понимая, что в этом разговоре не было никакого смысла для меня.

– Адель, не перекладывай свою вину на