Шрифт:
Закладка:
– Как видишь, на этот раз я решил не держать глинтвейн в руках! – Он кивнул на напитки, от которых еще исходил пар.
– У тебя на шее татуировка в виде мордочки собаки? – Ванесса прищурилась, пытаясь понять, не показалось ли ей.
– А у тебя хорошее зрение, – заметил Богдан, повернув голову, чтобы она могла еще лучше разглядеть.
– И правда! – с восторгом произнесла Несс. – Вау! Просто рисунок или она что-то значит для тебя?
Богдан немного замялся, обдумывая, как правильно объяснить Ванессе смысл татуировки. Он неплохо разговаривал на английском, но эти знания были базовыми, поэтому каждый раз он долго подбирал слова.
– Это моя собака! Я очень люблю ее и захотел на память набить эту татуировку.
– Как мило! – Ванесса явно не ожидала подобного.
– Парень с татуировкой собаки, который облил тебя глинтвейном. Думаю, после такого ты меня точно запомнишь. – Бодя усмехнулся и протянул руку. – Богдан.
– Ванесса. – Они обменялись рукопожатием.
– Рад знакомству! – Богдан повернулся, схватил два стакана глинтвейна и пряники. – Держи, как и обещал!
Несс в одну руку взяла стаканчик, а в другую – пряничного человечка, которого начала рассматривать.
В последний день гости заполонили ярмарку, местами невозможно было протолкнуться. В какой-то момент Ванесса хотела сделать шаг назад, как вдруг ее кто-то подтолкнул. Она, поскользнувшись на льду, подалась вперед.
Бодя обладал хорошей реакцией, поэтому сразу же поймал Ванессу вместе со всем, что она держала, кроме пряника. Вот только отсутствие крышки на стаканчике сделало свое дело, и напиток оказался на лице Богдана. Радовало, что глинтвейн успел немного остыть.
– Ох, б… – Бодя в голос засмеялся, чувствуя, как по щеке стекают капли.
Из уст девушки вырвались ругательства. Она виновато взглянула на Богдана и, еле сдерживая смех, извинилась.
– Все нормально. – Богдан отмахнулся. – Расслабься.
– Теперь точно запомним друг друга. Один-один! Знаешь, – добавила Несс, – а у тебя, кажется, все отлично с харизмой.
Богдан довольно хмыкнул.
– Это ты к чему?
Несс хитро подмигнула ему и прищурилась, явно что-то замышляя.
– Никогда не хотел сняться в фильме?
Предложение на секунду выбило Богдана из колеи: он не ожидал подобного вопроса.
– Только если в Голливуде, сыграть неуклюжего Человека-паука, – рассмеялся Бодя.
Ванесса тоже залилась смехом.
– Роль Человека-паука не обещаю, но есть кое-что интересное. – Она закусила губу.
– Могу играть клоуна, который пытается произвести на девушку впечатление пролитым глинтвейном, – выдал Бодя. Он был таким настоящим и прозрачным, что, казалось, его душа светится.
Ванесса услышала нотки грусти в его голосе.
– Думаю, для тебя найдется роль получше.
– Ого… – только и смог сказать Богдан.
Они смеялись и обсуждали абсурдность всей ситуации. Спустя несколько минут они направились ближе к сцене: концерт должен был начаться. Ванесса поймала себя на мысли, что с незнакомыми людьми она обычно чувствовала себя скованно и не понимала, какие темы стоит поднимать, а какие нет. Но не в этом случае. Слова так и лились рекой из уст каждого.
Богдан на секунду остановился, смотря в сторону. Напротив аллеи, подсвеченной огнями, стоял Ваня, который явно кого-то ждал.
– Ты чего? – Несс попыталась понять, почему парень так поменялся в лице.
Мы никогда не говорили, что испытываем друг к другу, но это не настолько важно. Главное ведь не слова, а поступки.
– Да так, старый знакомый, – ответил он. – Пойдем скорее, а то опоздаем!
Друзья Евы совершенно не переносили Ваню после всей боли, которую он ей причинил. Ева для них была не просто подругой, но и младшей сестрой, которую каждый оберегал и защищал. Именно поэтому они расстроились, узнав, что Ева заговорила с Ваней на ярмарке, ведь ей следовало обходить его за километр.
Ева с Кимом шагали от гостиницы в сторону сцены. Ева пыталась поймать ладонями серебристые снежинки. Они, соприкасаясь с кожей, мимолетно таяли, как когда-то растаяла душа Евы.
– Может, все-таки не пойдешь? – нарушил молчание Ким.
Ева обернулась и только сейчас заметила, как он взволнован. Она протянула руку и мягко коснулась его кисти.
– Кимми, тебе ли не знать, что я умею делать выводы из всего, что дает жизнь? Наша история с Ваней закончилась, когда он выбил из меня те светлые чувства, которые я к нему испытывала. – Ева глубоко вздохнула, окунувшись в воспоминания. – Я не смогу забыть ту боль. Такое нельзя простить! Но и игнорировать хорошие поступки тоже не стоит. Как раз из-за них я и согласилась выслушать Ваню.
– Хотел поинтересоваться… – запнулся Ким, глядя на Еву. – Твои чувства к нему прошли?
Ева задумалась. Этот вопрос затронул самые потаенные уголки души. Она и сама многократно задавалась этим вопросом, но точного ответа дать не могла. В сердце Ева хранила Ваню, с которым познакомилась и который заставил снова поверить в то, что чувства бывают искренними. Но в разуме сидел тот, кто вырвал этот свет с корнями, заполнив все тьмой.
– Ладно, не отвечай, – опередил Ким, заметив отчужденность Евы. – Помни, что таких людей, как ты, слишком мало. И вы должны доставаться тем, кто будет сажать цветы в душе, а не губить их.
– Спасибо. – Ева сморгнула подступившие к глазам слезы и обняла его.
Я уже давно смирился с тем, что для того, чтобы тонуть, мне даже не нужна вода.
Через плечо Кима она увидела вдалеке Ваню. Он уже ждал ее. Ева сказала Киму, что присоединится к нему с Бодей на концерте, и побрела к Ване.
Ваня стоял спиной, наблюдая, как весело на льду катаются люди, пытаясь догнать друг друга. Ева остановилась в метре от него, продолжая безучастно смотреть. В голове вспыхнули картинки прошлого, когда она приходила к нему на встречи в Токио и он всегда ждал ее. Это были лучшие в ее жизни воспоминания.
– Вань… – негромко вырвалось у нее.
Сердце Вани отбивало бешеный ритм. Услышав ее голос, он быстро развернулся и встретился с серыми глазами, в которых до сих пор тонул. Секундное молчание – и вот он уже неуверенно протягивает руку, держа небольшую белую коробочку.
– Счастливого Рождества, – дрогнувшим голосом произнес Ваня.
Ева посмотрела на подарок и, нахмурив брови, осторожно взяла его. На миниатюрной коробочке красовались снежинки, а серебристый бантик прекрасно дополнял ее.
– Я открою?
